Журналистское расследование

Преступление против детей Бородулиных было резонансным, поэтому информация в «Тайном советнике» произвела эффект разорвавшейся бомбы. За эти несколько строк схватились буквально все журналисты города. Новость муссировали несколько дней.

А потом, когда страсти снова поутихли, некоторые усмотрели в этом… своеобразный самопиар Агентства журналистских расследований. Хотя тех журналистов в какой-то мере понять можно: на тот момент ведь никто не знал, что эти 100 тысяч долларов – не деньги АЖУРа. (Правда, потом, опять же значительно позже, от некоторых из них раздались некие полураздраженные пассажи: а что это там АЖУР начал искать детей с помощью каких-то там Кумариных? На что Андрею Константинову всегда хотелось сказать только одно: а что же вы-то не сделали этого «без Кумариных»?)

…Сама по себе эта информация о вознаграждении снова ни на йоту не продвинула никого в деле расследования преступления, однако «хворост» в костер был подброшен, и город снова активно заговорил о детях Бородулиных… Поскольку уже через три дня после похищения версии о дальнейшей судьбе детей были одна страшнее другой. Ведь не была озвучена информация о том, что похитители уже выставили финансовые требования; поэтому люди шептались в общественном транспорте: «Если сегодня-завтра преступники не дадут о себе знать, искать детей бесполезно». Этот вывод строился на статистике киднеппинга западных стран. Если похитители – не маньки, если у них – только финансовый интерес, они должны были объявить о своих требованиях в первые три – пять дней.

На что рассчитывал АЖУР, публикуя эту информацию?

– У меня, если честно, – вспоминает май 2007 года Константинов, – не было ни малейшей надежды на удачу. Я просто рассчитывал, что, может быть, какая-то внимательная бабулька из своего окошка что-то видела, и деньги сподвигнут ее поделиться этой информацией…

Конечно, Константинову и в голову тогда не могло прийти, что в АЖУР позвонят сами похитители…

Звонок «Третьего»

Позвонили они 31 мая сначала по телефону приемной Агентства, который был указан в газетном объявлении о вознаграждении за информацию о похищенных детях.

ОШИБКА

Поскольку в АЖУРе никто не верил в то, что позвонят «сами», секретаря приемной никто специально не инструктировал, как разговаривать с похитителями. (Позднее это неверие подведет и Константинова.)

К счастью, секретарь Агентства – профессионал и всегда и сразу понимает, кого действительно надо срочно соединить с руководством, кого – адресовать к репортерам, а кому попросту посоветовать обратиться за помощью в другие инстанции. Вот и на этот раз, несмотря на настоятельное требование говорить «только с Константиновым», абонент-аноним получил вежливый отпор: либо вы называете тему предстоящего разговора с директором Агентства, либо… «Назовите хотя бы ключевое слово беседы», – сказала секретарь. И звонивший, наконец, произнес: «Ключевое слово – „дети“».

Об этом разговоре секретарь Агентства сразу доложила Константинову: люди, у которых есть информация о детях, будут перезванивать в пять часов вечера.

Но на семнадцать часов у Константинова было плановое мероприятие – участие в форуме журналистов Северо-Запада России «Сезам», где он вручал приз победителю одной из номинаций. Как быть? Решили, что на церемонию директор АЖУРа пойдет с мобильным телефоном дежурных репортеров, и, если «те» перезвонят в Агентство, секретарь передаст им номер этого телефона для связи с Константиновым.

…На фестивале «Сезам» помимо лучших журналистов Северо-Запада было много именитых гостей: декан журфака профессор Шишкина, полпред президента России господин Клебанов… Было много приветствий, речей, музыки, шума, гама… И вот среди этого шума Константинов, спускаясь со сцены, вдруг ощущает, что рядом что-то начинает противно и незнакомо пощелкивать, причем было похоже, что… в его же собственном кармане. Это походило на металлический звук – «цак-цак-цак!». Потом звук смолкает. Константинов автоматически лезет в карман и извлекает репортерскую трубку АЖУРа (вот почему звук был незнакомый) с непринятым вызовом на дисплее. Через несколько секунд снова – «цак-цак-цак!». И Константинов недоуменно нажимает на клавишу.

« – Алло, Андрей?

– Андрей.

– Я по поводу детей».