Жуткий Новый год. Крампус, йольский кот и другая зимняя нечисть со всего мира

То ли от великанов произошли тролли, то ли от самой Земли, а только где камни, там и тролли, иногда дышат, а иногда и нет. Характер у троллей скверный – они враждуют и с богами, и с людьми; и никто никогда не может укротить их. Что они хотят, то и делают. Ты не ищи встреч с троллями, это не к добру; обходи стороной Тролльвей, Тролльботн и Тролльванн да молись Улаву святому и не пожимай руку незнакомцу, пока он не назвал своего имени. Хочешь уцелеть – носи железное кольцо, железный оберег в виде молота Мьёлльнира да добрый нож и не шляйся ночами, особенно там, куда не достает звон колоколов.

Но моя история тебе сейчас – о Гриле, которая каждый год варит суп из непослушных детей.

Грила живет в крепости Диммуборгир, выстроенной из зубов древних великанов, а вокруг ее дома течет лава. Она пылает и в очаге Грилы, который никогда не пустует подолгу, так как аппетит у хозяйки такой же большой, как и она сама. Ты же знаешь, как много едят тролли?

Грила – троллиха необычная. Весь год бегает она по Исландии в виде лисы, а хвостов у той лисы пятнадцать. И лисы этой велели детям остерегаться как огня, потому что Грила запоминает, кто в нее кинул камнем, или кто на нее посмотрел слишком дерзко, или кто спел ей обидную песенку, – всех таких людей запоминает Грила и зимой приходит уже сама разобраться с обидчиками, и их домами, и их скотом. Когда настают самые длинные ночи в году, когда солнце в Рейкьявике всходит лишь в полдень, а в четыре часа оно уже скрылось – вот тогда Грила встает на свои копыта, надевает рваную юбку, чтобы закрыть хвост, да полушубок из овечьих шкур и идет к людям. Не трогай лис в Исландии, не дразни их и не приманивай: они идут своей дорогой, и ты иди своей, тогда и Грила зимой тебя не навестит. Слушай меня, запоминай.

Идет в йольские ночи Грила и думает: «Кто вел себя плохо, тот в похлебку попадет. Будет гореть в лаве, будет вариться в котле. Славная еда! Мозги и сердце, а еще руки и ноги! Кто вел себя плохо, кто обзывался и дразнился, выходите – Грила идет!»

Вышел ей навстречу Густи и говорит:

– Не трогай, Грила, людей. Скажи, что тебе надо, чтобы ты больше не приходила ни в Дальвик, ни в Акюрейри; что ты хочешь, что нужно для этого сделать?

– Стань моим мужем! – захохотала Грила, схватила Густи и утащила его в Диммуборгир.

Там потешалась она над ним и издевалась; съела по очереди каждый палец с ног и с рук, затем ноги по колено и руки по локоть, потом ноги по самые бедра и руки по самые плечи, а потом сварила Густи и сожрала все, что осталось, а череп его вылизала и повесила себе на пояс. Но пока ела Грила Густи, не пропадали ни дети, ни овцы ни в Дальвике, ни в Акюрейри, зимы были спокойные, вулканы не извергались и гейзеры вели себя тихо.

Но прошло время, и снова захотела Грила к людям, захотела есть, сладкой человеческой плоти захотела и живого мяса. Снова настали темные дни, и превратилась великанша из лисы в троллиху и пошла к людям. «Выходите, люди, что мало работали и плохо себя вели, – слышу все ваши думы, знаю все ваши прегрешения; выросла я до самого неба, никого не боюсь, всех изловлю!»

Иллюстрация Ю. Н. Эрдни-Араевой

Тут вышел Кюлдаболи и говорит:

– Не трогай, Грила, людей. Скажи, что тебе надо, чтобы ты больше не приходила ни в Эйильсстадир, ни в Нескёйпстадюр, ни в Рейдарфьордюр; что ты хочешь, что нужно для этого сделать?

– Стань моим мужем! – захохотала Грила, схватила Кюлдаболи и утащила его в Диммуборгир.

Там потешалась она над ним и издевалась; вынула ложкой глаза из глазниц, откусила язык и уши, потом содрала кожу с живого, достала кишки из живота и обсосала каждую. Долго мучился Кюлдаболи, но и он пошел в котел с пряными травами; варила Грила его долго, съела без остатка.

Но пока ела Грила Кюлдаболи, не пропадали ни дети, ни овцы ни в Эйильсстадире, ни в Нескёйпстадюре, ни в Рейдарфьордюре, зимы были спокойные, вулканы не извергались и гейзеры вели себя тихо.

Шло время, проголодалась Грила. И снова решила пойти она к людям. Еле дождалась самой темной ночи, встала на ноги, повесила на пояс два черепа – да и пошла. Шла – постукивали черепа, цокали копыта по камням; так и пришла краями фьордов к поселениям. Идет, к овцам в хлева заглядывает, в окошки посматривает, облизывается да причмокивает: «Кто тут ленился, кто овец да дом скверно запер, посуду не прибрал, хлеба не напек, пряжу не спрял, колбасы не закоптил, дверные косяки не утеплил?»

И вышел к ней навстречу Леппалуди и говорит:

– Не трогай, Грила, людей. Скажи, что тебе надо, чтобы ты больше не приходила ни в Хабнарфьордюр, ни в Коупавогюр, ни в Акюрейри; что ты хочешь, что нужно для этого сделать?

– Стань моим мужем! – захохотала Грила, схватила Леппалуди и утащила его в Диммуборгир. Тащит она его, а Леппалуди и говорит:

– Я назову все тролльи имена, и твое среди них:

Грид и Гнисса, Грила, Брюйя,

Глумра, Гейтла, Грима и Бакраув,

Гума, Гестилья, Гроттинтанна,

Гьяльп, Хюрроккин, Хенгикефта,

Гнейп и Гнепья, Гейса, Хала,

Хёрн и Хруга, Хардгрейп, Форад,

Хрюггда, Хведра и Хёльгабруд,

Хримгерд, Хэра, Херкья, Фала,

Имд, Ярнсакса, Има, Фьёльвёр,