Зябрики в собственном соку, или Бесконечная история

Мда, собеседования на предмет «Кем вы себя видите в нашей компании через 5 лет?» я как-то не ожидал. Собирался отдать документы – и всё. А тут – не всё.

Может, ее мой внешний вид несколько… ээ… смущает? На мне все чистое, выглаженное: с утра встал пораньше – еще не сразу сообразил, почему я сижу в такой кромешной темноте и вообще, где это меня замуровали демоны?! – нашел бытовку, нашел гладильную доску, еще с деревянными ножками, нашел утюг… Мне почему-то казалось, что мне предстоит глажка огромным чугунным утюгом на углях, однако ОРС оказался более цивилизованным, чем мне представлялось и я гладился утюгом электрическим, из нержавейки, плоским, разве что с деревянной ручкой, как у ведра.

Единственное, что внезапно доставило мне проблемы – волосы. Я, привыкший стричься коротко и не заморачиваться над тем, что делать с волосами после мытья, забыл, что у меня отросла уже достаточно пышная грива. И лег спать с влажными волосами. Не знаю, как мужчины, а девочки уже поняли, что я обнаружил на голове поутру. Нет, как ни странно, не взрыв на макаронной фабрике, мои волосы улеглись в замечательную прическу, до крайности напоминающую прическу Дональда Трампа. Только у него этот залихватской хохол торчал надо лбом, а у меня развернулся ровно на девяносто градусов и взмывал вверх над левым ухом. Я понял, что мир еще не готов к лицезрению такого стилистического шедевра и пришлось поступать с волосами, как киллеры в девяностые: мочить.

Кстати, тут от меня ответа ждут, а я ушел куда-то в себя.

«Завуч» несколько снизила градус строгости, и в ее глазах явственно плескалось любопытство:

– Не подумайте, что мы против вашего поступления, просто – человек приехал из Талгана, не ближний свет, чтобы поступить к нам, не самый, скажем так, известный институт. Вы ведь о нас не слышали, верно?

Похоже, им просто скучно. Последние дни приема документов, все, кто хотел, уже их подали, народу мало, чего б не поболтать с такой необычной личностью, как я?

– Может, молодой человек все же слышал о нас? – кашлянул мужчина в клетчатом пиджаке, роговых очках и с пышными усами, – Наше холодильное оборудование использовалось при строительстве афосинского метро… нет? Не слышали?

– Замораживали плывуны[176]? – всплыло что-то в памяти, где-то когда-то прочитанное.

– Все же слышали?

– Ну… да. Но поступать именно к вам я решил не поэтому…

Говорят, что честность – лучшая политика… Попробуем.

– Когда я ехал сюда, я еще не знал, куда буду поступать. Но в поезде у меня украли все деньги и вещи, я добирался зайцем, питался чем придется… Поэтому, когда нужно было выбирать – меня потянуло в институт, который занимается питанием…

Ершан!

Мое лицо загорелось, как красная лампочка. До меня только сейчас дошло, что я чуть ли не хвастаюсь своим нерегулярным питанием в течение недели перед людьми, которые, возможно, прошли блокаду.

– Вы же не думаете, что мы кормим своих студентов как на убой? – хмыкнул усатый.

– Нет, но в тот момент выбирал желудок, – рискнул пошутить я.

– А сейчас? – строго блеснула очками «завуч» – Не передумаете?

– Может и передумал бы. Но после ваших слов для меня поступление к вам – как вызов.

– Я, – зашевелился грузный седой мужчина в сером костюме, – в эвакуации был примерно в ваших краях…

Сердце екнуло, но в этот раз обошлось.

– …и, насколько я помню, для талганцев характерна взаимовыручка и тесные родственные связи. Почему же вы не обратились к родным, чтобы они выслали денег, как-то поддержали иначе?

– А еще мы, талганцы, – с гордостью произнес самозваный талганец, – со всеми трудностями справляемся сами. И только там, где не хватает своих сил – зовем родных.

Понятия не имею, так ли это, но, я думаю, не найдется ни одного народа, который не сказал бы то же самое про себя.

– Ну что ж, – сказал Седой – я думаю, стойкий суровый мужчина северных кровей нам пригодится.

Северных? С чего это меня вдруг записали в потомки здешних викингов, или, учитывая мой образ, скорее чукчей… ах, да. Здесь же мир наоборот и север ОРС ближе к экватору, чем юг. Так что, на наши деньги, я – суровый мужчина южных кровей. Абрэк! И кынджал есть!

Седовласый протянул мне руку:

– До встречи на вступительных экзаменах, юноша. Но помните – поблажки не ждите!

– Я справлюсь, – серьезно склонил голову я.

А что мне еще остается?

Глава 29

– Кристабраков, «Несчастие ума», – вежливо улыбнулся я библиотекарше за деревянной стойкой.

– Карточку заполните, – не менее вежливо улыбнулась та, хотя в ее глазах мелькнуло некоторое сомнение в том, что этот странный тип в тюбетейке умеет не только читать, но еще и писать.