Зигмунд Фрейд

– Нет… – мотнула головой Салли. – Они прожили вместе десять лет. За это время у меня появились младшая сестра и брат… Но когда мои родители еще состояли в браке, то папа очень часто ездил на Барбадос. Он говорил, что навещает там больных родителей и остальную родню, но однажды мама нашла спрятанные письма, из которых выяснилось, что на Барбадосе у него была другая семья… В общем, она его выставила… Нам она не запрещала встречаться с отцом, но сама простить предательство не смогла… Я даже несколько раз ездила к нему в гости… Встречалась со своими младшими сводными братьями и сестрами… Они все очень забавные.

Салли печально посмотрела вдаль, потом с оптимизмом продолжила:

– Вообще отец у меня музыкант. Я от него унаследовала неплохой слух и вокальные способности. Мечтала даже стать певицей, как Рианна. Не слышали? Очень популярная. Тоже родом с Барбадоса… Ну не важно, – заметила она извиняющееся выражение на лице Зигмунда. – Вскоре я убедилась в наивности этой мечты и поняла, что мне ничего не светит… Так я стала продавщицей в секс-шопе… У вас снова телефон – сникла Салли, услышав знакомую мелодию, назойливо доносящуюся из кармана Зигмунда.

– А ваша крошка неугомонная! – язвительно заметила она.

– Да…, «ей», видимо, не спится… – виновато пробубнил он, в очередной раз вытащив бестолковый аппарат. – Вы не знаете, как это остановить?

– Давайте помогу! – Салли бесцеремонно выхватила телефон из его рук и с глубоким удовлетворением отключила. – Теперь вас никто не потревожит! – радостно вернула она выключенный мобильный.

– Спасибо, – поблагодарил ее Зигмунд, надеясь, что «крошкино» возмущение будет недолгим.

– Но если вам уже нужно идти… – вдруг почувствовала угрызения совести Салли.

– Нет, нет! Все в порядке! – заверил ее Зигмунд.

– Правда…? Я пойму… Тем более я живу недалеко отсюда – не успокаивалась Салли, вызвав в нем легкое замешательство от столь интересной оговорки.

– Живете неподалеку?… – переспросил он.

– Да… – ее голос стих. Она выжидательно посмотрела на него.

– Вы не против, если я вас провожу? – вкрадчиво спросил Зигмунд.

– Конечно нет! – оживившись, воскликнула она.

Зигмунд поднялся с дивана и элегантно предложил ей руку. Она игриво улыбнулась в ответ и опустила свою ручку на его локоть. Они покинули веранду и направились по узкому переулку в сторону дорожного кольца.

– Ого-го! Вот это да! Эй, красотка, ты решила выгулять своего дедушку? – раздался сбоку мерзкий хохот.

Зигмунд резко повернул голову и заметил трех, изрядно выпивших, вульгарных мужиков, откровенно оценивающих вид его спутницы.

– Пойдем лучше с нами развлечешься! Мы угостим крепеньким! – выкрикнул один из них.

Зигмунд замедлил шаг.

– Не обращайте внимания на этих болванов! – испуганно попросила его Салли.

– Ой, ой! Что нам сейчас будет! – распоясался главный заводила, заметив намерения старика.

Это непристойное кривляние, оскорбляющее молодую, красивую девушку и нацеленное на унижение достоинства Зигмунда перед ней, напомнило ему один инцидент из прошлого, произошедший с ним и его повзрослевшими детьми во время отдыха в горах. Тогда они возвращались с прогулки и обнаружили, что дорогу к их отелю преграждает шумная толпа, из которой в их адрес доносились антисемитские выкрики. Размахивая в воздухе тростью для прогулок, Зигмунд без колебаний пошел на них с таким выражением лица, что заставил их расступиться перед собой.

В случае необходимости он мог производить пугающее впечатление своим суровым и гневным взглядом. Именно так он смотрел на нацистов, вломившихся в его дом в 1938 году.

Такой же гнев, яростный и беспощадный, бушевал сейчас в его груди. Оставив Салли в стороне, он грозно двинулся на этих ублюдков.

– Сейчас же попросите у нее извинений! Иначе вам не поздоровится! – прорычал Зигмунд, воинственно сведя брови.

– Хорошо, хорошо, – трусливо забормотал заводила, изменившись в лице.

– Не слышу! – рявкнул Зигмунд.

– Извиняюсь! – промямлил заводила.

– Что?! – грозно повторил Зигмунд.

– Прошу меня извинить… Это была неуместная выходка, – поправился мужчина.

– Вам что, нужно особое приглашение?! – гневно обратился Зигмунд к двум оставшимся, странно притихшим мужчинам.

– Прошу извинить… – в два голоса заскулили они, виновато тряся головами.

Зигмунд с призрением оглядел каждого. Заметив, как трусливо уткнулись в землю их пьяные взгляды, он, удовлетворенный эффектом, зашагал обратно к Салли. Вновь предложив ей руку, он повел ее дальше по направлению к дому. Потрясенная его мужеством, она безмолвно шла рядом, держа Зигмунда под руку и гордо подняв голову, чувствуя себя настоящей королевой. Остановившись на полутемной улице, она с восхищением посмотрела ему в глаза и негромко, с грустью в голосе, произнесла:

– Вот мой дом…