Зигмунд Фрейд

Самыми ранними воспоминаниями первенца Амалии, ее «золотого Зиги», были искры, летающие над узкой лестницей в доме Заджика, кузнеца. Восемь месяцев спустя после рождения Зигмунда Амалия снова забеременела, и в октябре 1857 года у нее родился второй сын, Юлиус. Зигмунд ревновал мать к нему, и смерть Юлиуса полгода спустя вызвала в нем раскаяние, которое постоянно проявлялось впоследствии в его снах. В этом отношении детство Фрейда было необычным: он утверждал, что помнит о нем больше, чем большинство людей.

«Детская амнезия», явление, до сих пор не получившее удовлетворительного объяснения, – это исчезновение памяти практически обо всем, что происходило с человеком до пяти-шести лет. Очень немногие взрослые могут вспомнить хотя бы столько моментов из раннего детства, сколько хватило бы на полчаса реальной жизни. Фрейда очень интересовала эта «странная загадка», и он пытался преодолеть собственную амнезию, надеясь, что это поможет ему больше узнать о своей природе, а значит, и природе всех остальных людей. Самым многообещающим источником представлялись сны – если их должным образом истолковывать. Любые воспоминания не возвращаются в готовом виде (если это так, то они обманчивы). Их нужно восстанавливать. Фрейд считал, что эту пустоту можно заполнить и что именно он в состоянии это сделать. Специалисты сомневаются в том, что Фрейд действительно мог узнавать о раннем детстве пациентов. Но, без сомнения, он очень стремился завоевать эту таинственную территорию.

Еще до того, как сын умер, Амалия забеременела в третий раз. У Фрейдов была служанка "или сиделка – точно неизвестно), которую, видимо, звали Рези. Фрейд в своих воспоминаниях называл ее «няней». Она «очень много рассказывала мне о всемогущем Господе и аде», так что, вероятно, она была католичкой. Когда Фрейд подрос, мать сказала ему: «Та женщина постоянно стремилась завлечь тебя в какую-то церковь». То, что эта служанка не была еврейкой, им, очевидно, не мешало. Возможно, она работала только для Фрейдов или же помогала и Эммануилу с женой, которые жили неподалеку. У тех уже было двое детей: Джон, который был всего на пару месяцев старше дяди Сигизмунда, и Полина, немного младше его. Возможно, Рези была и кормилицей Зигмунда, и няней детей Эммануила, а женщины семейства помогали мужчинам в подвале, магазине или где-то еще.

Сорок лет спустя, пытаясь восстановить в памяти события тех лет, Фрейд заключил на основании нескольких снов, что эта служанка была «моей наставницей в области секса», но не объяснил, что он имеет в виду.

Детская сексуальность занимала центральное место в его теории, и поэтому исследователи стремятся найти ее следы в биографии самого Фрейда. Возможно, он видел, как его родители занимаются сексом в однокомнатном жилье. Фрейд, впрочем, никогда не упоминал об этом, но как психоаналитик очень интересовался «первичной сценой», фантазией, которую, как утверждают, младенец выстраивает вокруг занятий взрослых в кровати, которые он воспринимает очень нечетко. Знаменитый анализ Сержа Панкеева, Волчьего Человека, включает в себя реальный или вымышленный эпизод, когда пациент видел совокупляющихся родителей в возрасте восемнадцати месяцев. Панкеев этого не помнил, да и маловероятно, что его родители, богатые русские, держали кроватку малыша в своей спальне. Фрейд утверждал, что это было, опираясь на толкование сна о вояках. А может его собственные воспоминания о комнате над кузницей проникли в анализ?

Психология того времени отнюдь не изобиловала сведениями, по которым можно было ориентироваться. Фрейд полагался на собственную интуицию и убедил себя, что полученные результаты универсальны. Иногда это подтверждалось.

Он часто вспоминал жизнь во Фрейбурге. Ему приснилось, что служанка воровала, и мать подтвердила это. Он вспомнил день, когда он играл на лугу одуванчиков с Джоном и Полиной. Мальчишки-хулиганы украли цветы у племянницы, но, как казалось Фрейду, его память скрывает что-то и менее невинное. Он приписал это воспоминание безымянному пациенту в своей работе «Покрывающие воспоминания», написанной в 1899 году. Запретные фантазии об изнасиловании и первой брачной ночи, скрытые в подсознании, «ускользают в детские воспоминания», воспоминания об играх на цветочном лугу, и тем самым становятся приемлемыми. Этим пациентом был сам Фрейд, как выяснил после его смерти догадливый последователь Зигфрид Бернфельд.