Читаем Зигмунд Фрейд полностью

Эрнест Джонс и Мария Бонапарт поспешили в Вену. Джонс полетел туда через Прагу 15 марта, в тот день, когда американский поверенный отправил телеграмму в Вашингтон со словами: «Боюсь, что Фрейд, несмотря на возраст и болезнь, в опасности». Это сообщение, скорее всего, было показано президенту, Франклину Рузвельту, и с тех пор американцы вели себя так, чтобы нацисты видели, что за ними наблюдают. Среди охранников был Уильям Буллитт, соавтор Фрейда, теперь американский посол во Франции. Англичане в этом плане ничего не предпринимали, хотя самостоятельные действия Джонса поддерживались.

«Министерство иностранных дел относилось к гитлеровской Германии спокойно. В его документации есть выдержка из дебата в палате общин от 12 апреля 1938 года, где содержатся слова одного члена парламента, Оливера Локер-Лэмпсона: „Мы все еще содрогаемся от потрясения, вызванного недавним насилием над Австрией“. Рядом приписано рукой какого-то чиновника: „Разве?“»

До приезда Джонса в дом к Фрейду заявилась банда штурмовиков с целью грабежа. Их удовлетворила сумма размером в триста фунтов – такие деньги предусмотрительный житель Центральной Европы держал при себе на всякий случай. Они не заинтересовались самим Фрейдом, хотя на другого пожилого господина Фрейда, по некоторым данным, напали на улице по ошибке. Через несколько домов, на Берггассе, 7, где располагалось издательство, новые бандиты ненадолго арестовали Мартина Фрейда. В это время появился Джонс, которого тоже час продержали под арестом.

Со временем то, что происходило в городе, превратилось в смутные воспоминания очевидцев – случайные события глазами случайных свидетелей. Кто-то видел, как старых евреев согнали в Пратер, заставили раздеться догола и ползать на четвереньках. Еврейская девочка Ли Закс и ее брат видели, как троих евреев заставили стать на колени и мыть тротуар возле Южного вокзала под присмотром группы штурмовиков. Один из них расстегнул брюки и помочился прямо в лицо одному из евреев. Потом они стали пинать и бить всех троих.

По словам Джонса, Фрейд все еще не хотел уезжать из Вены, и его нужно было в этом убеждать. Более вероятно, что сейчас он уже был не против уехать, если немцы его отпустят – до того как получить разрешение, от евреев требовались большие денежные формальности – и кто-то его примет.

Все остававшиеся сомнения исчезли, когда неделю спустя нацисты вернулись на Берггассе, 19, на этот раз в виде гестапо, что внушало еще большую тревогу. Анну забрали на допрос. Бонапарт, которая была в Вене после того, как Джонс вернулся в Лондон, как раз находилась в доме и старалась вести себя так, чтобы ее тоже арестовали, но гестаповцы не хотели возиться с принцессами. Анну держали до вечера и лишь потом отпустили (возможно, после вмешательства американцев). Она вернулась домой, к смятенным родителям. Врач Фрейда, Шур, еще до того снабдил Мартина и Анну смертельными дозами веронала на случай, если их будут пытать. Фрейду об этом не сказали.

Америка была слишком далеко. Джонс занялся переговорами с высшими кругами Лондона, добиваясь признания профессора приемлемым иммигрантом. Позднее он писал, что устроил иммиграцию для Фрейда. На самом деле невозможно представить, чтобы британцы отказались принять Фрейда. Месяц спустя, в конце апреля, отдел паспортного контроля министерства иностранных дел издал четкие инструкции иностранным посольствам о выдаче иммигрантских виз. «Выдающиеся лица, т. е. имеющие международную репутацию в области науки, медицины, исследований или искусства», могут быть приняты без обращения в Лондон, и в выдаче виз людям такой категории нельзя отказать без консультации с Лондоном. Фрейд попадал в эту категорию автоматически.

Джонс просто ускорил процесс и помог перебраться в Британию не только Фрейду, но и его окружению, а также некоторым другим аналитикам «Джонс мог решать, кого брать, а кого нет. Ганс Лямпль, бывший ухажер Анны, и его жена, которые переехали в 1933 году из Берлина в Вену, тоже хотели отправиться в Лондон. Но они не входили в его список, сказал он Анне, потому что против них было неизвестное „мнение“. Вместо этого они поехали в Амстердам.». Министр внутренних дел, сэр Сэмюэл Хоар, увлекался коньками и был членом того же клуба конькобежцев, что и Джонс, поэтому они были знакомы. Джонс обратился к нему через известного физика, который был президентом Королевского общества, и Хоар обещал дать разрешение на работу Фрейду, его семье и друзьям. В начале апреля, когда первые поезда с политическими пленниками уже отправлялись из Вены в лагеря, Анна изучала карты Лондона.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе
100 легенд рока. Живой звук в каждой фразе

На споры о ценности и вредоносности рока было израсходовано не меньше типографской краски, чем ушло грима на все турне Kiss. Но как спорить о музыкальной стихии, которая избегает определений и застывших форм? Описанные в книге 100 имен и сюжетов из истории рока позволяют оценить мятежную силу музыки, над которой не властно время. Под одной обложкой и непререкаемые авторитеты уровня Элвиса Пресли, The Beatles, Led Zeppelin и Pink Floyd, и «теневые» классики, среди которых творцы гаражной психоделии The 13th Floor Elevators, культовый кантри-рокер Грэм Парсонс, признанные спустя десятилетия Big Star. В 100 историях безумств, знаковых событий и творческих прозрений — весь путь революционной музыкальной формы от наивного раннего рок-н-ролла до концептуальности прога, тяжелой поступи хард-рока, авангардных экспериментов панкподполья. Полезное дополнение — рекомендованный к каждой главе классический альбом.…

Игорь Цалер

Биографии и Мемуары / Музыка / Прочее / Документальное
Шопенгауэр
Шопенгауэр

Это первая в нашей стране подробная биография немецкого философа Артура Шопенгауэра, современника и соперника Гегеля, собеседника Гете, свидетеля Наполеоновских войн и революций. Судьба его учения складывалась не просто. Его не признавали при жизни, а в нашей стране в советское время его имя упоминалось лишь в негативном смысле, сопровождаемое упреками в субъективизме, пессимизме, иррационализме, волюнтаризме, реакционности, враждебности к революционным преобразованиям мира и прочих смертных грехах.Этот одинокий угрюмый человек, считавший оптимизм «гнусным воззрением», неотступно думавший о человеческом счастье и изучавший восточную философию, создал собственное учение, в котором человек и природа едины, и обогатил человечество рядом замечательных догадок, далеко опередивших его время.Биография Шопенгауэра — последняя работа, которую начал писать для «ЖЗЛ» Арсений Владимирович Гулыга (автор биографий Канта, Гегеля, Шеллинга) и которую завершила его супруга и соавтор Искра Степановна Андреева.

Арсений Владимирович Гулыга , Искра Степановна Андреева

Биографии и Мемуары