Зигмунд Фрейд. Упадок и конец психоанализа

«Такое патологическое состояние – это последствие регулярного применения кокаина на протяжении довольно долгого времени. Омертвение [т.е. местный некроз] слизистых оболочек, образование корки, изъязвление [т.е. образование язв] и частое кровотечение со следующими из этого инфекциями – это всегда повторяющиеся последствия такого употребления... Инфекция изъязвленных тканей ведет к тяжелым синусоидальным инфекциям [т.е. воспалению придаточных полостей], от которых Фрейд действительно серьезно страдал во второй половине десятилетия».29

Вот какова была причина того «преувеличенного интереса» к носу друг друга, которая вызвала забавное описание Джонса. Но продолжим:

«Оба начали страдать от воздействия кокаина на мозг. Отсюда становящееся все более странным в течение десятилетия своеобразие теорий обоих мужчин».

Прямое доказательство этого запоздалого диагноза можно найти даже в работах самого Фрейда. Так в Толковании сновидений он вспоминает об озабоченности состоянием своего собственного здоровья, когда он сообщает о нескольких пациентах. Он пишет:

«Тогда я часто употреблял кокаин, чтобы подавить надоедливое опухание носа, и несколько дней назад я услышал, что одна пациентка, которая подражала в этом мне, навлекла на себя пространное омертвение слизистой оболочки носа».30

Торнтон комментирует это место так:

«Употребление Фрейдом кокаина происходило не только для ослабления иногда случавшихся с ним приступов мигрени. Он оказался в замкнутом круге, так как он применял кокаин, чтобы смягчить опухание носа, которое было вызвано, все же, в первую очередь, как раз этим наркотиком, и которое неизбежно должно было повторяться в усиленном виде, когда воздействие кокаина проходило. Почти постоянное употребление кокаина стало неизбежным последствием».31

Ввиду значения этих открытий мы, естественно, должны справедливости ради спросить себя, можно ли рассматривать так интерпретируемый случай как доказанный. Приведение доказательств очень затруднительно, конечно, но каждый читатель в высшей степени подробного и тщательно подтвержденного описания Торнтон воспримет его аргументацию, без сомнения, как очень сильную. Дополнительные доказательства могли бы содержаться в переписке Фрейда с Флиссом, но потомки Фрейда до сих пор запрещали Торнтон и другим ученым доступ к этому материалу. Но не подлежит сомнению то, что та странная перемена, которая произошла с Фрейдом, как физически, так и психически очень точно совпадает с тем видом изменений, который часто констатировали у зависимых от кокаина пациентов. Итак, было бы чрезвычайно возможно, что мы (как Фрейд и Брейер в случае Анны О.) пошли бы по ошибочному следу, если бы старались вывести поведенческие симптомы Фрейда исключительно из душевных причин; в обоих случаях также физические причины могли играть свою роль. В действительности часто происходит так, что ортодоксальные медики игнорируют психическую этиологию и приписывают симптомы исключительно соматическим причинам, так же как на другой стороне психоаналитики совершают соответствующие ошибки в противоположном направлении. Вследствие этого только точное исследование, свободное от предвзятых воззрений, в каждом конкретном случае может сказать нам, что является настоящими причинами болезни.

На этом мы закончим с личностью Фрейда, и также с предупреждениями о том, что не следует слишком всерьез принимать все то, что он и его приверженцы когда-нибудь и где-нибудь могли утверждать. Наверняка читателей заинтересует еще ряд вопросов, например: как, все же, могло случиться, что Фрейд в Толковании сновидений стремился доказывать свои представления о сне и бессознательном лишь такими примерами сновидений, которые, очевидно, полностью отклонялись от его собственной теории? Как было возможно, что даже многие из его критиков, которые – как он думал – были чрезвычайно враждебно настроены к нему, не обратили внимания на эту ситуацию? Как может быть так, что психоаналитики, которые сегодня признают этот недостаток, все равно по-прежнему считают Толкование сновидений гениальным произведением? Есть много таких вопросов, которые ввиду предложенного здесь материала возникают как бы сами по себе. Само собой разумеется, у нас нет под рукой готового ответа на все из них. Но вот что можно сказать с уверенностью: психоанализ Фрейда – это не научная теория в обычном смысле; скорее она инсценировалась как часть пропаганды – без учета существующего клинического материала и без логической убедительности, которая обязательна для научных доказательств.