Зигмунд Фрейд. Упадок и конец психоанализа

«Мне снилось, что – ночь, и я лежу в своей кровати (моя кровать стояла так, что ноги приходились к окну; перед окном находился ряд старых ореховых деревьев. Знаю, что была зима, когда я видел этот сон, и ночь). Вдруг окно само распахнулось, и в большом испуге я вижу, что на большом ореховом дереве перед окном сидят несколько белых волков. Их было шесть или семь штук. Волки были совершенно белы и скорей похожи на лисиц или овчарок, так как у них были большие хвосты, как у лисиц, и уши их торчали, как у собак, когда они насторожатся. С большим страхом, очевидно, боясь быть съеденным волками, я вскрикнул и проснулся. Няня поспешила к моей кроватке, чтобы посмотреть, что со мной случилось. Прошло довольно много времени, пока я убедился, что то был только сон – так естественно и ясно рисовалась мне картина, как открывается окно и как волки сидят на дереве. Наконец я успокоился, почувствовал себя так, будто избежал какой-то опасности, и снова заснул.

Единственным действием во сне было то, как распахнулось окно, потому что волки сидели спокойно без всякого движения на ветках дерева, справа и слева от ствола, и глядели на меня. Как будто все свое внимание они сосредоточили на мне. Думаю, что это был мой первый кошмарный сон. Мне было тогда три, четыре, самое большее – пять лет. До одиннадцати- или двенадцатилетнего возраста я с тех пор всегда боялся увидеть что-нибудь страшное во сне».4

Итак, у пациента был этот сон в возрасте примерно четырех лет; в нем Фрейд видел причину невроза. По его мнению, сон основывался на каком-то реальном переживании в раннем детстве, которое в свое время дало основу для страхов кастрации мальчика. В возрасте полутора лет он заболел малярией и должен был спать в комнате родителей, вместо комнаты своей няни – как это было принято тогда. Однажды во второй половине дня «он был свидетелем трижды повторенного коитуса a tergo», причем он мог увидеть «гениталии матери и пенис отца». (стр. 157) Увиденное им в этой «первичной сцене» белое нижнее белье родителей превратилось – согласно интерпретации Фрейда – в белых волков сновидения.

В действительности это переживание вызвало ухудшение его отношения к отцу. Он впредь идентифицировал себя с матерью – женщиной – «кастрированное» состояние которой он наблюдал в этой ранней фазе своего развития. В будущем мальчик вытеснял, тем не менее, свое возникающее гомосексуальное влечение, и этот комплекс позже проявлял себя в дисфункции анальной зоны:

«Орган, в котором могло проявиться это отождествление с женщиной, пассивно гомосексуальная установка к мужчине, был анальной зоной. Нарушения функций этой зоны приобрели значение гомосексуальных нежных душевных движений и сохранили это значение во время последующего заболевания».5

Эти дисфункции, которые много месяцев беспрерывно могли препятствовать ему в стихийном опорожнении кишечника, Фрейд связал с трудностями и проблемами, которые были у пациента с деньгами:

«У нашего пациента во время его позднейшего заболевания отношение к деньгам было нарушено в особенно жестокой мере, и это имело далеко не малое значение для его несамостоятельности и жизненной непригодности. Благодаря наследству от отца и дяди он стал очень богат, явно придавал большое значение тому, чтобы слыть богатым, и очень огорчался, когда его в этом отношении недооценивали. Но он не знал, сколько он имел, сколько тратил и сколько у него оставалось, трудно было сказать, считать ли его скупым или расточительным. Он вел себя то так, то иначе, но никогда его поведение не указывало на преднамеренную последовательность». 6 Вторую проблему Фрейд видел в нарушенном отношении «Человека-волка» к женщинам, он чувствовал, что его влекло только к служанкам, и только тогда, когда он видел женщину в одной определенной позе, а именно в той, которую принимала его мать в описанной выше «первичной сцене». Из этих и других деталей Фрейд сделал вывод, что Wolfsmann страдал от невроза навязчивых состояний – именно из-за этого расстройства его также и лечили – наряду с этим от депрессивных состояний и других представленных в истории болезни симптомов. После четырехлетнего анализа и постанализа, который произошел через несколько лет, так как симптомы возвратились, пациент Фрейда был отпущен как исцеленный.

Между тем «Человек-волк» спустя короткое время почувствовал себя вынужденным снова пройти лечение психоанализом, и на этот раз Рут Мэк Брансуик (ученица Фрейда) занималась им сначала пять месяцев, а затем примерно через два года в нерегулярных промежутках времени на протяжении целого ряда лет. Нужно заметить, что решение этого случая было и остается для психоаналитиков одним из выдающихся и особенно внушительных достижений психоанализа как такового.

Что же мог сказать сам бывший пациент о своем предполагаемом излечении? Карин Обхольцер начинает серию своих «Бесед с Человеком-волком» с его собственной цитаты: