Зигмунд Фрейд. Упадок и конец психоанализа

Существует еще много таких или похожих трудностей, но мы хотим обсудить только лишь одну проблему, которая оценивается психоаналитиками, однако, как в высшей степени важная. Речь идет об этической проблеме. Как можно оправдать лишение контрольной группы пациентов обещающего успех лечения только из научного интереса? Когда такой вопрос задают, то просто подразумевается, что лечение, как правило, успешно, хотя мы как раз это и стремимся сначала узнать. Предположение, что некий метод лечения будет иметь успех, только потому, что он нашел широкое применение, естественно, не необычен в медицине. До недавнего времени эффективность интенсивных видов лечения для определенных целей была бесспорной; все же, позднее несколько критиков поставили под сомнение их пользу и выразили подозрение, что нормальный уход в доме пациента мог бы быть таким же эффективным. Сторонники интенсивной системы лечения резко возражали против клинических опытов – с тем обоснованием, что отказ от интенсивного лечения поставил бы под угрозу жизнь пациентов из контрольной группы. Наконец, все же, эксперимент был проведен, и выявилось, что интенсивные методы лечения показали в плане сохранения жизни с уверенностью не лучший, а даже (в этом исследовании) несколько худший результат, чем обычное лечение дома. Естественно, это противоречит нашим этическим принципам отказывать больным в каком-то методе лечения, если этот метод уже доказал свою эффективность в результате клинических опытов. Но до тех пор, пока остается спорным, оказывает ли этот метод вообще какой-то эффект, или, если, возможно, утверждается, что его эффект отрицательный, т.е. лечение больше вредит пациенту, нежели помогает – и как раз в этом-то и упрекают психоанализ – до тех пор нельзя задавать также и этический вопрос. На самом деле можно сказать, что как раз аморально не подвергать новый метод лечения настоящему клиническому эксперименту. Потому что если такой эксперимент не будет проведен, то можно предположить, что пациенту навязывается недейственное и при определенных обстоятельствах даже опасное лечение. Впрочем, всеобщее использование такого процесса могло бы предотвратить нахождение новых и лучших методов.

Прежде чем мы займемся результатами клинических исследований, которые проводились в последнее время, чтобы установить относительные успехи или неудачи психотерапии и психоанализа, нам представляется разумным подробно рассказать историю одного типичную случая болезни. Эту историю Фрейд опубликовал в качестве опоры своего утверждения, что психоанализ, мол, является неповторимо успешной методикой для лечения душевнобольных. Однако нужно напомнить о том, что Фрейд в своих немногочисленных описаниях случаев болезни в значительной мере отказывался от достаточно подробного и всеобъемлющего рассказа, так что едва ли можно прийти к окончательному выводу о предполагаемых успехах лечения. Важнейщие подробности, как правило, удерживаются в секрете – часто, естественно, по причинам конфиденциальности. И никогда также не происходит повторное обследование, которое дало бы однозначное доказательство того, что психоанализ принес пациенту постоянную пользу. Выбранный нами случай – это случай так называемого «Wolfsmann», «Человека-волка». Для наших целей его лечение играет ключевую роль не в последнюю очередь потому, что оно снова и снова подчеркивается как одно из выдающихся достижений Фрейда и соответственным образом высоко оценивалось также и им самим.2

Через шестьдесят лет после лечения «Человека-волка» у Фрейда, австрийскому психологу и журналистке Карин Обхольцер удалось провести ряд длительных бесед с этим человеком, и результат этих «интервью» мог бы быть очень ценным для каждого, кто хотел бы сделать свой собственный вывод о претензиях Фрейда.3

При этом никогда не следует забывать, что Фрейд вообще опубликовал лишь шесть подробных историй болезни и, сверх того, лично он лечил только четырех из этих пациентов.

«Человек-волк» получил свой псевдоним из-за сна, который Фрейд обстоятельно анализировал и много раз цитировал из-за его значения: