Зигмунд Фрейд. Упадок и конец психоанализа

Наряду с конструктивной критикой, второе оружие в арсенале науки – это выдвижение альтернативных гипотез. В научном исследовании на самом деле очень редко бывают ситуации, в которых существует только одно ясное объяснение для какого-то конкретного феномена; обычно имеются и альтернативные возможности объяснения, и полагающийся на эксперименты исследователь должен придумать эмпирические тесты, которые найдут выбор между альтернативами. Такой Experimentum crucis, решающий, главный эксперимент – это хоть и редкое событие в истории науки, все же, постоянная попытка найти правильную из конкурирующих теорий является существенным элементом научного прогресса. Также в этом отношении позиция психоаналитиков, и прежде всего Фрейда, всегда была недружелюбна или даже просто враждебна. Вместо того чтобы приветствовать альтернативные гипотезы, как например, те, которые связаны с Павловым и теориями, опирающимися на условные рефлексы, они попросту отказывались принимать во внимание само их существование и, следовательно, никогда также не обсуждали их серьезно. Также никогда не приводился доказательный материал, на основании которого можно было бы принять решение, какая теория лучше объясняет факты. Я попытался – в рамках ограниченного объема этой книги, разумеется, и, если это было важно для нашей темы – указать на теории, которые противоречат фрейдистским, и направить внимание на доказательства, свидетельствующие о том, что эти теории лучше согласуются с наличествующими данными. Продолжительная враждебность фрейдистов по отношению ко всем формам критики – как бы хорошо обоснована она ни была – и по отношению к хорошо обоснованным альтернативным теориям, не очень-то свидетельствует в пользу их научной позиции. Следовательно, при оценке психоанализа как научной дисциплины нельзя обойти этот темный момент.

Против научного статуса психоанализа обращается еще один аргумент, который часто выдвигается теоретиками науки (Philosophers of Science), который, однако, на мой взгляд, ошибочен, и поэтому также не должен приниматься слишком всерьез. Как известно, сэр Карл Поппер предлагает делать различие между наукой и псевдонаукой, причем критерий для этого – это так называемая фальсифицируемость. (Поппер пишет: «Критерием научного статуса теории является её фальсифицируемость, опровержимость, или проверяемость» – прим. перев.) Согласно этому критерию, наука определяется с учетом ее способности выдвигать проверяемые гипотезы, которые в принципе могут быть фальсифицированы – опровергнуты – с помощью экспериментов или наблюдений. Поппер приводит как примеры псевдонаук, в случае с которыми нет никаких поддающихся проверке гипотез, психоанализ, марксизм и астрологию. Ну, на самом деле есть значительные трудности в планировании хороших экспериментов для упомянутых интеллектуальных конструкций, все же, они кажутся не большими, чем трудности разработки подходящих тестов для проверки теории относительности Эйнштейна. Ни один человек, который знаком с психоанализом, марксизмом или астрологией, не станет спорить с тем, что во всех этих трех системах учений делаются высказывания и прогнозы, которые вполне можно проверить экспериментально, и я покажу в следующих главах, что, по меньшей мере, для психоанализа возражение Поппера ошибочно. В то же время я докажу, что теории Фрейда не находят никакой опоры в существующих результатах экспериментов и серий наблюдений – другими словами: они провалили тесты. Не может быть сомнения в том, что эти теории поддаются фальсификации. Это значит, однако: Если бы фальсифицируемость была адекватным критерием для различения между науками и псевдонауками, то психоанализ вполне должен был бы рассматриваться как наука. Логическим образом также более новые теоретики науки, как например, Адольф Грюнбаум, указали на несущественность научного критерия Поппера для психоанализа и посчитали в связи с этим, что его логичные нелепости и его неспособность считаться с объективными фактами являются гораздо более важными причинами, чтобы рассматривать психоанализ как псевдонауку, а не как науку.

Эту критику Фрейда и его приверженцев можно, естественно, распространить – даже в усиленной мере – на тех его учеников, которые расстались с ним и самоуверенно расширили свой собственный круг, а именно на Карла Густава Юнга, Альфреда Адлера и других. Примечательно, что большинство из них даже отказались от претензий Фрейда на точную и в принципе строго детерминистскую науку и открыто обратились – в особенности Юнг – к мистицизму. Я хотел бы, однако, сконцентрироваться в этой книге исключительно на Фрейде и его учении.