Зигун

— Ну ладно, слушай… Однажды я поехал на работу. В то время я работал на госслужбе, в центральном аппарате министерства юстиции. С утра чувствовал себя неважно, тошнило и мутило. Была пятница. Подумал, что чем-то траванулся, потому наелся активированного угля — и все равно отправился на работу. На обед ничего не ел и особо не пил. На работе при этом вытерпел еле-еле полдня. Зашел начальник отдела, удивился, что я такой зеленый. Я сказал, что неважно себя чувствую. И хоть он отправлял меня домой, я все равно остался — таким ответственным сотрудником был. Вдруг мне поплохело, еле добежал до туалета, там меня вырвало черным. Немного посидев на рабочем месте, все же отправился к начальнику отдела. Тот отпустил, конечно. Я собрался и спустился в метро, ждал поезд. Вдруг опять стало тошнить. Я кинулся к тоннелю, забежал в закуток, где сидят обычно сотрудники метро. Вырвало прямо на пути. При этом цвет рвоты был черно-красным, что было странным. Еле добрался я до дома, из последних сил со стуком в ушах лег в постель. Сразу стало лучше. Так пролежал всю ночь в надежде, что все пройдет. Утром состояние было вроде ничего. Я поднялся с постели — и снова стук в ушах и вялость. Решил вызвать скорую, дозвонился. Мне сказали, что это не срочный вызов, надо ждать два часа. Но приехали раньше, часа через полтора. Врач предложил попить горячего чая — и все пройдет. А в инфекционку меня везти не хотели — была суббота, раньше понедельника бы мной не занялись. Я отказался от госпитализации, на что врач обрадовался — ему же возни меньше. Когда скорая уехала, позвонил товарищу с вопросом, что же делать. Решил отправиться в Боткинскую больницу «самотеком». Неудобно было просить помочь товарища, но что делать. Через час он приехал, еще через час мы были в Боткинской. Я сам дойти до отделения не смог бы, а на воротах стоял охранник, который сообщил, что проезд только скорым. За сто рублей он все же пропустил машину. В приемном отделении мне попалась медсестра, которая, осмотрев, усадила меня и уколола чем-то в палец. Что-то проверив, она закричала, что нужна каталка. Меня уложили и повезли в реанимацию. На мои попытки пройти пешком молодой санитар приказал: «Ложитесь!» Медсестра от меня не отходила. Вкатили в лифт, повезли в реанимацию. И чего, думаю, так все всполошились… В реанимации заведующий сказал, что у них нет мест, все забито. Медсестра сказала, что нужно срочное переливание крови: «Гемоглобин», — и показала что-то. «И откуда вы его такого взяли?» — «Сам пришел», — отвечаю. «Шутник, — говорит врач. — Еще немного — и уже отходил бы свое». Меня положили в общую палату под наблюдение. Кого-то увезли, а меня закатили на его место, тут же стали вливать кровь и еще что-то, подключать аппаратуру. Когда главный ушел, я спросил у медсестры, что со мной случилось. У меня оказалась язва с большой потерей крови, гемоглобин упал ниже предельного. Еще немного, и не спасли бы. «Я и сейчас переживаю, — призналась медсестра. — Еще не все ясно. Возможно, будут необратимые последствия». Вот тебе и горячий чаек по совету врачей скорой. Если бы я его выпил, то кровотечение только ускорилось бы. А если бы отвезли в Мытищинскую ЦРБ и там бросили до понедельника, то понедельник для меня, скорее всего, не наступил бы… Я лежал тогда и думал, сколько же вот так по всей России людей умирает при таких врачах. И нехватка денег или врачей тут не при делах, важнее отношение к людям и непрофессионализм. В Боткинской больнице рядовой медсестре все стало сразу понятно, а мытищинским врачам скорой — нет. Я думаю, если бы узнать реальную статистику смертей от неправильно оказанной или не вовремя предоставленной помощи, то мы бы сильно удивились. И, кстати, если бы я умер дома, врачи скорой показали бы мой отказ от госпитализации — они не при делах. Если бы я умер в Мытищах — отписались бы, что сделали все возможное, просто меня поздно привезли… Тогда мне просто повезло. Точнее, как выяснилось потом, просто не настало мое время. Ведь кто-то подталкивал меня на правильные действия… А тогда, пока я пару часов лежал в реанимации, все было спокойно. Справа от меня лежала женщина. По разговору между врачами я понял, что ее нашли на улице. Ей стало плохо — и ее привезли сюда. Сначала все было тихо. Потом аппарат, который был к ней подключен, истошно запищал. Прибежал кто-то из медиков — у соседки оказалось высокое давление. Вкололи ей что-то, аппарат утих, и врачи пошли курить. Через десять минут аппарат опять запищал. Теперь давление оказалось слишком низкое. «Бабка, — возмутился врач, — ты давай уже определяйся — или на тот свет, или на этот». Все рассмеялись, я тоже… Да-а, в кино такого не покажут.

Егор слушал Зигуна заворожено:

— Да уж… Получается, второй раз тебя спасли ангелы твои? Это как минимум. А там уж — бог его знает: может, и три, и четыре, и двадцать четыре… Так чем, кстати, твоя авария закончилась?