Зима

Пусть подполковник также знает, что с большой долей вероятности катастрофа с «Би-202» произошла по естественным причинам.

Лагерь экологов, в это же время.

— Кто звонил? — спросила Астрид со своей постели.

Матвей отключил браслет и повернулся к ней с выражением лёгкой досады на лице. «Ну что за…» — подумал он.

Линдстрём лежала на боку и смотрела на Туманова — как всегда, с лёгким презрением. Эколог выпустил воздух сквозь зубы и поинтересовался в ответ:

— А тебе какое дело? Подслушивала зачем?

— Догадайся с одного раза, — ухмыльнулась Астрид. — Ты так громко шептался со своей Зелмой, что перебудил всю группу…

— И ничего не всю, — пробурчал Матвей. — Видишь, все ещё спят…

— Уже не все, — раздался с другого конца помещения голос Джорджа. Туманов увидел, как американец заворочался под одеялом. — В самом деле, чего с утра разорались?..

— Извини, — ответил Матвей, сел на койке, спустил ноги в носках на синтепластовый пол, обулся и направился к выходу. — Спите дальше, — пробормотал он, надевая куртку, и вышел наружу.

Зашагал через заснеженную поляну к маленькой бело-зелёной будке — и вдруг подумал: «Не следует так часто общаться с Зелмой… Ладно, сегодня постараюсь найти себе какую-нибудь работу… Всё-таки нервы не железные…»

Деревня Сталочная, 30-й год после Звездопада, 42-й день зимы.

Плющ втянул носом прохладный свежий воздух, вздохнул полной грудью, кашлянул пару раз, сплюнул и пошёл вперёд, от двери своего дома.

Он практически выздоровел. Антибиотики, витамины и общеукрепляющие препараты из аптечки Зелмы и присланных на Сталкерру запасов гуманитарной помощи сделали своё дело, выгнав болезнь из его лёгких. А теперь Плющ выгонял застой из мышц, долгое время остававшихся без нагрузки: ему наконец-то разрешили выходить на улицу, и он собирался воспользоваться этим в полной мере.

«Эх, если бы не Зелма…» — подумал Плющ и покачал про себя головой, не решаясь продолжить мысль. Он был благодарен разведчице за своё спасение — и понимал, что рано или поздно должен будет за это ей отплатить.

В последние дни Зелма, когда юноша видел её у себя дома, казалась ему какой-то грустной. Он осторожно спрашивал её об этом, когда она делала ему укол или давала выпить таблетки, но вразумительных ответов не получал. Он прислушивался к разговорам, которые разведчица вела с его родителями за столом, но услышав однажды слово «эколог», прекратил попытки докопаться до правды: в конце концов, у Зелмы вполне могут быть свои дела, а ему в это лезть нечего.

«…Так, для начала неплохо бы заглянуть на северную окраину, там вроде Лас и Ксюня должны быть, — думал Плющ, неторопливо идя по улице деревни, покрытой тонким слоем снега. — Потренируюсь с ними… конечно, в щадящем режиме, чтобы сильно не нагружаться, а там уж и нагоню свою прежнюю форму… Ещё бы Лину найти, поговорить с ней; может, и помириться получится…»

За время болезни сталкер много думал о Лине, о том, что между ними произошло, и постепенно начинал приходить к мысли: а может, зря он тогда был так строг с ней? Ведь по сути ему она никак не навредила, просто написала кое-что не то — и всё… Плющ признавал, что был неправ, и всё сильнее хотел наладить отношения с Линой: как бы там ни было, ему они до того, как всё распалось, понемногу начинали нравиться…

Внезапно Плющ резко остановился, заметив то, от чего сердце вновь будто бы превратилось в камень, а мысли о примирении вылетели из головы, словно там и не появлялись.

Лина. Прохаживается по восточной окраине. За руку с Омелем. Они весело болтают и смеются. И в упор не замечают Плюща.

Сталкер стиснул зубы. Вновь включился механизм, который он обнаружил в себе незадолго до разрыва со сталочкой. Лина выбрала его — следовательно, должна быть с ним. С ним, а не с этим мелким!.. К тому же, Плющу просто было неприятно видеть, что его подруга променяла его на малявку, у которого даже ещё усы не начали расти.

Плющ, задумавшись, провёл рукой по вылезшей на лице за время болезни юношеской щетине и твёрдым шагом направился к парочке, только теперь заметившей его.

Лина и Омель не ожидали его появления. Остановились как вкопанные. Лина растерянно взглянула на приближающегося Плюща. Омель выпустил её руку, отступил на пару шагов.

«Они испугались… — подумал Плющ. — Я застал их врасплох, а значит, им есть что скрывать. Ничего, я сейчас всё узнаю…»

— Ну привет, Лина, — хрипло сказал он, подойдя к так и стоявшим на месте подросткам и встал в сагни от них. — Что, весело без меня было? Решила себе ещё одного друга завести, да?

— Плющ, я… — Лина явно не знала, что ему ответить. — Мы тут… это…

— Что «это»? Что «это»?! — Плющ уже почти кричал. — Я надеялся, что ты будешь по мне скучать и, когда я выздоровею, мы сможем помириться! Я был готов к этому! Я сам хотел… Впрочем, теперь это не важно…