Зима

Коленька не знал, что ему делать дальше и как ему дальше жить. Гуля ушла от него. Второй раз ему не удалось создать семью. А может, её невозможно создать априори? Может, их не существует, этих счастливых семей? Соседи напротив – тоже бездетная пара. Первый аборт. Соседи рядом развелись,будучи пожилыми людьми. У сослуживцев в семьях тоже не клеилось. Вокруг было очень много одиноких женщин и мужчин, которые не собирались заключатьбрак илижить вместе с кем-либо. Казалось, другой человек рядом составлял огромную проблему,обременение, и семья не могла осуществиться как возможность помощи и поддержки. А о любви иговорить не приходится. Гульнаре Николай никогда не изменял. То, что произошло у него с Ниной,выходит за рамки его понимания. Он был в состоянии аффекта, у него по отношению к Нине не было даже влюблённости. А может, была? Тогда это является реальной изменой и предательством, и Гуля права во всём. По выходным долго находиться в пустой квартире он не мог. Он долго ходил по дорожкам в близлежащем парке. Ходить надо было как минимум часа три, чтобы смута и тоска поутихли. Потом он заходил в маленькую церквушку на окраине парка, где служил Андрей Орлов, и многие называли его «Графом». Его отличительной чертой была способность жертвовать для других собственным временем жизни. Очереди на исповедь к нему были длинные и долгие. С каждым он беседовал обстоятельно и подробно, и казалось, что человек не выходил после разговора с ним – выпархивал, вылетал в мир ангелом. Он был худ, а во время постов худел донельзя, он был высок и готов был спрятать под своё крылонуждающихся в совете и поддержке, сколько влезет, короче говоря – он искал Бога. Он не кичился им и не использовал. Он жил многотрудной священнической жизнью. У него было четверо детей, и один из них был инвалидом, и отец Андрей нёс тяготы и подвиги любви. Если ему звонили ночью, он вставал и ехал – отпевать, причащать, соборовать, беседовать, спасать душу от погибели. Он был весь какой-то вытянутый, долговязый, у него были пальцы пианиста, и он умудрялся быть отцом не только своим детям, но и всем остальным, окормлявшимся в доброй Орловской пастве. За несколько лет «правления» графа всё преобразилось. Церковь подновили и отреставрировали, церковный двор почистили, недостающие стены восстановили, высадили деревья, цветы, приход увеличился вдвое. Батюшка был очень умён и общителен, в прошлом – действующий юрист, пришедший к вере и рукоположенный в священство пятнадцать лет назад. Ныне, сорока пяти лет от роду, он имел жену – матушку Елизавету и четверых чад. К вере его привела матушка. За это он несказанно был ей благодарен и благодарен Богу, ниспославшему ему её. Младший сын был тяжело болени периодически ложился на операционный стол. Его оперировали лучшие хирурги Москвы, но состояние мальчика было хуже и хуже.

«На всё воля Божья. На всё – Твоя святая воля, – повторял про себя отец Андрей, – ежели суждено отроку Арсению стать ангелом, что поделаешь, с терпением и верою приму от тебя всё». Но мучения его души были велики и несказанны, и чем сильнее болела его душа, тем с большим рвением он служил, отправлял таинства, проповедовал и приводил к вере.

Коля приходил к отцу Андрею всё чаще. Он ждал, пока очередь на исповедь не закончится, и всегда становился последним, чтобы никого не смущать и не заставлять ждать. Отец Андрей принимал его как старого дорогого друга, и они долго говорили о любви, о вере, о смирении и только потом приступали к исповеди. И отец Андрей вынуждал перед исповедью волноваться:

– С Богом сейчас встречаться будешь! Богу и говори! А я только свидетельствую. Меня нет. Есть ты и Бог. Давай, давай, пронзай своих демонов прямо в грудь! Вызывай их на бой!

Для Андрея каждая исповедь была схваткой, где человек оголялся перед Богом, обнажал душу, полную страстей, и пронзал свои страсти вниманием и бесконечным желанием измениться и очиститься. После исповеди священник обычно говорил:

– Но это не всё. Ты понимаешь? Нет тебе дороги назад. Нельзя ко греху вернуться. Надо себя превозмочь, перемолоть, чтобы неповадно было обратно возвращаться!

После исповеди Николай много спрашивал о том, что сильно волновало его и мучило.

– Семейная жизнь к Богу должна вести. Вот ты, пока был женат, хоть раз в храм заходил? Исповедовался, причащался, вопросы себе задавал? Вот. А теперь заходишь. Жизнь твоя меняется в лучшую сторону. Всё остальное – призраки. Ты делаешь, что должен. О душе заботишься. Всё остальное должно помочь! А если не помогает, уходит оно из жизни верующего.