Зима была холодной

Запустив руки в волосы, Колум выдохнул, невидящими глазами глядя перед собой. «От того, что ты надеялся, что Киллиан никогда не ответит ей взаимностью», — ответил мерзкий внутренний голос. И это было правдой, в которой Колум смел признаться только себе. Пусть он сам не мог быть рядом с ней, пусть даже не думал о том, чтобы когда-то рассчитывать на нечто большее, чем друг и духовный отец — но желание, эгоистичное, примитивное — оставить её для себя, было выше его сил. После поездки в Денвер он впервые почувствовал, что симпатия к Алексис таит в себе большее, чем просто восхищение. Но тогда он отмахнулся от этих мыслей, новых, неизведанных и тревожных. Но когда Алексис пропала, все чувства, что копились внутри, не находя выхода, дали о себе знать, и он каждую минуту молился, так горячо, как только мог, чтобы она была жива. Потому что понимал — без Алексис Коули вся жизнь потеряет для него смысл.

========= Глава 22 ==========

Оставшись одна, Алексис ещё некоторое время просто лежала, уставившись в потолок, впитывая в себя окружающую тишину. Но та же тишина через четверть часа начала давить на уши, вызывая неосознанную тревогу. Что, если сейчас её дом окружают дикари? Что, если они уже на пороге и вот-вот ворвутся внутрь и утащат её обратно? Ледяные волны страха накатывали, мешая сделать вдох. Алексис в панике села, обхватывая себя руками, пытаясь успокоиться. За окном вовсю светило солнце, лес вокруг жил привычной жизнью, птицы весело гомонили в ветвях. Пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и выдохнуть, чтобы тревога отступила, забившись в дальний уголок.

Алексис пережила множество жутких моментов за эти дни, но зацикливаться на них было нельзя. Жизнь уверенно бежала вперёд, а в прошлом оставалось немало боли, страха и потерь. Но теперь, отчего-то верить в это отчаянно хотелось, всё будет иначе. Лёгкая улыбка коснулась губ, и Алексис провела рукой по разворошённой кровати, думая о том, что здесь произошло недавно. Близость с Киллианом была желанной и восхитительной, превосходящей самые смелые ожидания, но на одной постели никаких отношений не построить. Если они действительно будут, эти отношения. Алексис вздохнула, настроение моментально испортилось, ухнуло вниз и свернулось неприятным клубком в животе: никто не говорил о будущем, никто его не обсуждал. И говорить об этом было страшно — а если представление Киллиана о том, что ждёт их впереди, отличается от её?

Думать об этом не хотелось, но мысли всё равно крутились на месте, и чтобы как-то себя отвлечь, Алексис решила нагреть воды и помыться, а после привести дом в порядок и посмотреть, что можно придумать на ужин. К вечеру Киллиана она не ждала, хотя очень надеялась, что он всё же приедет. Если он исполнил обещанное, то завтра наверняка здесь будет Мередит с семьёй, и одна эта мысль вызвала улыбку и прогнала тоску — она безумно по ним соскучилась. Как и по детям из класса, по горожанам, с которыми успела завязать дружбу.

На плите уже шипел чайник, в кастрюльке варилась картошка, рядом стояла банка с консервами, ожидая своего часа, а Алексис жмурилась на огонёк керосиновой лампы, рассыпав по плечам влажные после купания волосы. Тревоги, волнения, изнурительный путь домой — всё это осталось позади, и как же приятно было просто вот так сидеть дома, чувствуя приятную усталость в мышцах, зная, что её ждёт тёплая постель и завтра не надо никуда бежать. Наверное, она успела задремать, потому что резко открыла глаза, вслушиваясь в темноту за дверями. Точно, ей не показалось — копыта звучали почти у крыльца. Сердце прыгнуло в горло, под коленями разлилась слабость. Алексис поднялась и тихо подошла к комоду, достала револьвер, проверяя, заряжен ли. Сухо щёлкнула обойма, возвращаясь на место — показалось, или заскрипели ворота амбара?

Глубоко вздохнув, Алексис взяла в руки лампу и решительно распахнула дверь, вглядываясь в темноту.

— Кто там? Выходите немедленно!

Нет, идти проверять, как в ту ночь, когда она нашла раненного Киллиана, не было никаких сил. Страх колыхался в груди, расходился волнами, вынуждая лампу в руках мелко подрагивать.

— Стоит уехать на несколько часов, и леди уже готова тебя застрелить? — послышался знакомый голос с хрипотцой, и из амбара вышел Киллиан, прикрывая за собой дверь. Широкая улыбка сама собой появилась на лице, и Алексис даже не пыталась её спрятать. Она наблюдала, как он приближается, как смотрит настороженно, словно готов в любой момент сорваться и умчаться в ночь. Поставив лампу на пол, Алексис опустила револьвер и прислонилась к косяку, чувствуя себя невероятно уставшей и счастливой.

Киллиан медленно поднялся и замер в футе от неё, почти не дыша, готовый принять любое её решение: скажет, чтобы уезжал — уедет, не раздумывая. Внутри всё ещё жил страх, что его отвергнут. Со всем, что он может предложить, со всем, что готов дать. А ещё его не отпускало чувство, что он вернулся домой, наконец, вернулся домой.