Зима, любовь, экстрим и хаски

В камине уютно трещат дрова. В креслах напротив Гелка и Лика пьют чай (чай!!!) с брусничными калитками. Пахнет хвоей, морозом и еще чем-то знакомым. Только потом я понимаю, что это все та же брусника. На столе у стены в ведерке со льдом одиноко скучает брют. Оля предельно собрана, но при виде нас расплывается в искренней улыбке. Но я понимаю, с каким нетерпением нас ждали, когда за ее спиной появляется Зоя. По ее лицу я вижу, что расправы мне не избежать, будь я даже владельцем всего Петрозаводска.

– Добро пожаловать в “Медвежий угол”! – произносит Оля.

– День добрый! – вежливо отвечает Катерина и протягивает ей свой паспорт для регистрации. Юля молча следует ее примеру.

В это время из двери, ведущей на кухню, появляются Темка.

– Заяц! – орет он и стискивает свою сестру в объятиях. Та молча терпит его нежности, а потом с чувством и оттяжкой треплет Темку двумя руками за щеки. Говорит нараспев:

– Ты мой сладкий братик! Я так скучала!

И Тема багровеет на глазах.

Ольга изо всех сил пытается скрыть смех, но выходит у нее хреново. На помощь подруге приходит Зоя, и уже вдвоем девчонки регистрируют заезд.

Я решаюсь подойти к Ангелине и Анжелике. И только тогда замечаю, что нос у Лики покраснел, а глаза и губы заметно припухли.

С трудом сглатываю застывший в горле ком и здороваюсь непривычно хрипло:

– Добро пожаловать в “Медвежий угол”, девчонки!

– Даниил, – ехидно произносит Гела, даже не повернув мою сторону головы. – Мне кажется, ты позвал нас сюда, чтобы уморить. Сначала на кухне не оказывается сицилийских апельсинов, потом крыльцо засыпало снегом… Это я еще могу понять. Зима и все такое. Но кошка, Царевич! Как такое вообще могло случиться?

– Какая кошка? – бормочу я, уже зная ответ.

– Рыжая, Царевич! – кричит Лика. – Рыжая кошка сидела в номере на кровати. На подушке, Царевич!

Я смотрю на Зою. Та только пожимает плечами. Кошек в “Медвежьем углу” я вроде бы встречал только на улице.

– Вам сейчас же заменят номер… – говорю я только для того, чтобы не молчать.

– Мы сейчас же уезжаем домой! – сообщает Гела, но продолжает сидеть в кресле.

– Номер уже заменили, – докладывает Ольга. – Кота с территории изгнали, первую помощь оказали. Теперь вот чай пьем…

– А уехать сегодня не получится, – добавляет Артемий. – Снегопад. На шоссе фуры буксуют. А у нас тепло. И я тортик испек. С апельсиновым желе…

Затаив дыхание, я жду.

Все ждут.

До вокзала добраться, конечно, можно. Только вот стоит ли?

– На ужин сегодня форель на гриле с запеченными в фольге овощами, – сообщает Артемий куда-то в сторону. – И комплимент от отеля – пломбир с шоколадной крошкой и морошкой.

– И коньяк, – зачем-то добавляю я.

– И коньяк… – соглашается Ангелина. – По рукам.

Лика собирается возмутиться, но Артемий подносит ей стакан. Мне почему-то это не кажется хорошей идеей, но отступать некуда.

– И номер давно готов, – сообщает Ольга. – А вечером сауна и чан с видом на реку.

От этого Лика отказаться конечно же не может.

– Зоя, спроси маму, можно ли после приступа аллергии на кошек в баню? – шепчу я, зажимая Воронцову у ресепшена.

– Конечно нельзя! – сквозь зубы рычит на меня девчонка. – Это я и без мамы знаю! Царевич, немедленно пусти!

Где-то за моей спиной фыркает Катька. И я тут же представляю, как Юля закатывает глаза.

– А что нам тогда делать?

В ответ она упирается мне в грудь кулачками и щерится не хуже Лаки. Я смеюсь и отхожу в сторону, пропуская ее вперед.

Зоя переводит дыхание, широко улыбается и приглашает:

– Я провожу вас до эко-хижины, а Даниил пока принесет ваши чемоданы.

– Царевич, тебя повысили по носильщика? – хохочет Юлька.

И я не знаю, на кого злюсь больше – на нее или вредную Воронцову.

Хижина, особенно панорамное окно во всю стену с видом на реку, производит на Катю огромное впечатление. Как и выложенное камнями кострище и чугунные лавочки с причудливым узором.

– Данька! Как здесь здорово! – восклицает она и забыв обо всем несется к реке.

Юля же недовольно хмурится. Зоя делает вид, что ничего не происходит.

– В чем дело, Зайчик? – спрашиваю я.

Но ответить она не успевает. Хаски дружно подают голос, и “Медвежий угол” накрывает дружный вой.

– Это что, волки? – спрашивает Юля.

Зоя фыркает, уже не скрываясь.

– Это хаски, Зайчик, – отвечаю я.

– И что они хотят?

– Как и все… Хлеба и зрелищ.

– Ты издеваешься, Царевич?

– Пожалуй, я пойду проверю собак, – говорит Зоя и отступает к выходу. – Вот здесь, на полке, номер телефона для связи с ресепшеном. И с кухней. Удобства вон там, небольшое здание, видите?

– Удобства? – переспрашивает Юля. – Даня, мне показалось или?

– Или, – отвечаю я и улыбаюсь. Широко так. – Походная романтика, Юлька!

– Ах романтика! – девчонка напирает, и я понимаю, что плана бегства у меня нет. И потому, когда Юля обнимает меня за талию, подставляя губы для поцелуя, я теряюсь. Совершенно глупо и по-детски. Очень вовремя звонит телефон, и Оля бодрым голосом сообщает:

– Царевич, твои экстремалы прибыли. Встречать сам будешь?

– Уже бегу! – отвечаю я и осторожно обнимаю Юльку за плечи. – Там гости…

– Ммм…

– Мне нужно идти, Юль.