Зима, любовь, экстрим и хаски

Словно почувствовав, что хозяйке нужна поддержка, из домика вылезает сонная Лаки, недовольно отряхивается и подходит к двери, требуя внимания. На ней теплая попона.

– Зоя, а почему собака в куртке? – спрашивает мальчик, который видел Санту.

– Потому что у нее не очень пушистая шерсть. Видишь, она более короткая? И в морозы Лаки мерзнет.

– Это не чистокровная хаски? – уточняет его мама.

– Лаки – смесок, специально выведенная для гонок порода. Легкая, выносливая и прирожденный лидер. Однажды она увела упряжку от стола с шашлыком, который внезапно возник на нашей тренировочной трассе. Туристы бывают крайне ненаблюдательны.

– А сколько ей лет?

– Тоже три года, как Рози и ее сестре. Два из них Лаки ходит в упряжке.

– А вы, Зоя?

– И я. Как исполнилось восемнадцать. Это одно из условий гонки.

– А кто был каюром Альбуса?

– Моя бабушка… – отвечает Зоя, и я

замечаю, как дрожат ее губы. Безумно хочу обнять и успокоить, сказать, что все будет хорошо. Все уже хорошо!

Но Воронцова только недовольно хмурится, кусает щеку, словно не может простить себе минутную слабость, и переходит к следующему вольеру.

– А здесь у нас любители приключений, братья Джек и Лондон. Джек совсем недавно решил искупаться в реке, а Лондон и Альбус его спасали. Но это не отучило его от необдуманных поступков. В общем, силы у них достаточно, и дури хватает. Поэтому в упряжке они основная тяговая сила. Держу их поближе к себе. А то вдруг снова взбредет в голову искупаться.

– А сколько всего собак в упряжке? – спрашивает девочка лет десяти. До сих пор она держалась в стороне и к собакам не подходила, но Джек ее чем-то привлек.

– От восьми до четырнадцати. Я хожу обычно в упряжке на восемь собак. Сани, или нарты, у нас легкие. Да я не тяжелая. И на большие расстояния мы не ходили пока.

– Только пока! – замечаю я.

– Именно, – фыркает Зоя и объясняет гостям: – Через несколько дней мы участвуем в пробеге “Земля хаски”, протяженностью около трехсот километров.

– Ого! – восклицает девочка удивленно. – А какие собаки побегут?

– Джек и Лондон, Белла и Роузи и вот те два белоснежных красавца. Их зовут Чук и Гек. Лаки пойдет лидером.

– А еще одна собака какая?

– Мой Сильвер, – отвечаю я. – Он не живет в питомнике, а только тренируется вместе со всеми. Ему четыре года.

– И он нытик, – усмехается Зоя.

– Эй, он просто любит внимание!

– Как и его хозяин! Так, кто у нас хочет прокатиться в упряжке?

Дети радостно визжат. А их мамы смеются.

Кажется, надо мной.

Глава вторая

Зоя

“Земля хаски” по замыслу организаторов должна была стать не столько гонкой на собачьих упряжках, сколько тематическим пробегом, призванным привлечь внимание туристов. Заявки подали пять каюров, все в возрасте от восемнадцати до тридцати лет, никогда не выступавшие на длинных дистанциях. В упряжке – восемь собак, обязательно старше года. Дистанция – триста километров. Старт в Петрозаводске, финиш в Сортавале. Длительность пробега – пять дней. Я отлично понимала, что это будет непростым испытанием. Зато прекрасным приключением.

Стоял январь. Погода сразу после новогодней ночи установилась ясная и морозная. Бесконечные декабрьские снегопады сменились зимним солнцем, река почти полностью ушла под лед. Отгремели новогодние каникулы, а места в “Медвежьем углу” были распроданы уже до апреля. Гарик оказался прав. Пара удачных фотографий (ну ладно, пара десятков фото и миллион упоминаний в блогах) сотворили чудо, сделав из старой туристической базы суперпопулярное место для активного отдыха. К нам ехали со всей страны.

Катя Шарапова так и осталась у нас зимовать, полностью взяв на себя обязанности Димы. Он после каникул уехал в Петрозаводск, где ему предстояла длительная реабилитация. Ваня помощи был рад. Да и к Катерине явно испытывал интерес. Только Катька, занятая снегоходами, не желала замечать влюбленные взгляды.

Артемий, Ольга, Алена и Костя тащили на своих плечах весь “Медвежий угол”. Мы же со Святом, к огромному неудовольствию Царевича, были заняты подготовкой к пробегу. Святослав Ремизов остался на базе как-то незаметно, исподволь. Почти случайно. Просто однажды утром я поняла, что уже и не представляю “Медвежий угол” без него. Без него и без Даниила, конечно. Даня умел создавать настроение, особую атмосферу некоего братства, которая была столь необходим тихому отелю на краю света.

Ночь после отъезда Царевича-старшего я прорыдала как дура в подушку, жалуясь Лаки на тяжелую женскую долю и проклиная Юлю Заяц с ее идеальной фигурой и отвратительным характером. Уже на рассвете, взглянув на себя в зеркало, я ужаснулась той, кого в нем увидела, и поклялась себе отныне быть холодной и язвительной.