Зима милосердия

– Пятно! – объявил парень спутникам, поняв, что те первый раз натолкнулись на кусок поверхности, особенно сильно загрязненной радиоактивными осадками. – Только почему звук разный?

– В моем лучше настройка, – в голосе старого мастера прозвучала гордость. – Ты-то свой когда проверял последний раз?

– Бежим! – голос доктора дрогнул. – А то так нахлебаемся – никакие лекарства не помогут.

Своим коронным стуком Павел Николаевич подозвал дозорных, и вся группа бросилась назад, переходя на бег там, где это было возможно.

Маршрут пришлось сместить западнее. Из-за сугробов скорость движения еще больше снизилась, от боковых дозоров пришлось отказаться. Группа теперь двигалась следующим образом: Сергей впереди под прикрытием Олега.

Когда он натыкался на подозрительную щель, то останавливался, удерживая ее под прицелом. Олег смещался дальше и через несколько шагов останавливался, прикрывая Сергея. Вдвоем они ждали, пока остальная группа минует опасное место, снимались и уходили головным дозором вперед до следующей остановки.

Дозиметры утихомирились. Сталкеры во всем метро переделывали их так, чтобы демаскирующий сигнал тревоги начинал звучать только при возникновении серьезной радиоактивной опасности. А вот степень серьезности каждый умелец определял самостоятельно.

Сквозь вой ветра они расслышали плеск, и скоро группа оказалась у воды. Женя почему-то вздохнул свободнее. Москва-река казалась привычной соседкой. Он разглядел нечто знакомое.

– Нам бы туда забраться, – указал он рукой на реку. – Идеальное место для дневки.

– Что это?! – воскликнули одновременно оба старика, врач и мастер. – Да никак поезд!

– Ух ты! – Павел Николаевич стянул противогаз, чтобы разглядеть чудо на метромосту получше.

– Загаженный, но целый. Я там был!

Парень поймал восхищенный взгляд Маши и смутился.

– Но как? – Павел Николаевич натянул противогаз. – Я слышал, что стражи со Смоленской блокируют вход на мост.

– По воздуху, – Женя смутился еще больше: выдавать секрет «солянщиков» ему не хотелось.

– Может, крюк сделаем? До выхода туннеля на поверхность? Тебя ж стражи не тронут? Или здесь вскарабкаемся? – было слышно, как мастер совсем по-детски шмыгнул носом.

– Давайте в другой раз, а?

– Черт! – Павел Николаевич уткнулся взглядом в землю, буркнул: – В кои-то веки увидеть поезд – и пройти мимо. Эх! Ладно, ищем место для дневки здесь.

– А может, еще рывок? – Евгений посмотрел на соратников с вызовом. – В прошлый раз я… мы тут бежали. Завалы – так себе. До «Пятого года» недалеко. Рискнем днем?

Павел Николаевич подошел к нему вплотную, посмотрел требовательно прямо в лицо.

– Продолжай!

– Выродки. От них бежали. Много.

Женя помолчал, никто на его предложение не отреагировал.

– Может, днем зверье нас тоже будет сторониться? Как и ночью? Рискнем!

– Снегопад закончился. Видимость хорошая, ветер облака разогнал, солнышко нас не выжжет? – Павел Николаевич прислушался. Тяжелое сопение спутников было ему ответом. Все ждали.

– Ну, пока ты нас не подводил. Веди! – решился он, наконец.

Парень решительно занял место головного дозорного и не оглядывался. Индиго! Почему-то он вспомнил свой статус на Улице 1905 года и улыбнулся. Какое это теперь имеет значение?

Их никто не беспокоил во время движения. Но…

Место своих раскопок Евгений узнал не сразу. Гигантская ярко-желтая пирамида загораживала проход и покрывала основанием все вокруг.

– Опаньки, – в спину ему сказал старый мастер. Женя завертелся на месте, посмотрел на остатки гостиницы «Украина». Что-то блеснуло на самом верху.

– Вот это муравейник! Обойдем? – Арсений заметил беспокойство сталкера.

– Нет!

– Мы же спешим?

Вместо ответа парень подошел вплотную и постучал по твердой поверхности муравейника. То ли камень, то ли дерево.

– Коврик, это ты? – Женя искал взглядом щелочки-дырочки, которые всегда считал глазами. Не нашел и громко обратился к вершине, насколько позволял противогаз:

– Эге-гей!

Маша оглушительно чихнула, отвернулась и оттянула маску, чтобы очистить ее.

Склон муравейника треснул у основания, Евгений, Арсений и Павел Николаевич упали. Верхушка пирамиды хрустнула и медленной лавиной поползла на них.

Женя встал на четвереньки.

– Ну, ты чихнула!

– Бежим! – Павел Николаевич тянул Женю за рукав. – Это – живая тварь?

– Это – друг! – сталкер вырвал рукав ОЗК, но все же подчинился старому мастеру. Вся группа отбежала на безопасное расстояние, и все опять посмотрели на пирамиду. Та, вновь совершенно целая, стояла на новом месте, с новой вершиной. Склоны, тем не менее, продолжали оползать.

– За мной! – велел удивленный парень и, не заботясь, выполнят ли его команду, по дуге обогнул пирамиду, догадываясь, что он там обнаружит.

Ставший серым от времени грузовик лежал на боку, наполовину припорошенный каменным крошевом.

– Вот это да! – Женя влетел наверх, оглядел КУНГ. Шов двери был виден. – Павел Николаевич! Надо открыть!

– Неужто до нас тут никто не открывал? – пробормотал старик и, кряхтя, забрался на КУНГ.

– Никто!

Павел Николаевич повозился в рюкзаке, потыкал чем-то непонятным в шов, поддел скобу, вставил, со скрипом повернул.