Зима Муми-тролля

Весь вечер Муми-тролль был сам не свой. Он бродил из одной комнаты в другую и зажигал везде свечи. Время от времени он замирал, слушая, как дышат спящие и как поскрипывают от мороза стены.

Он был уверен, что теперь-то все таинственные незнакомцы повылезут из своих нор, все эти светобоязливые и странные, про которых рассказывала Туу-тикки. Они придут неслышными шагами к большому костру, который соорудили маленькие существа, чтобы победить темноту и холод. И он наконец-то их увидит.

Муми-тролль зажёг масляный фонарь и пошёл на чердак.

Он открыл чердачное окошко. Луна ещё не показывалась, но северное сияние залило долину своим бледным светом. Внизу тянулось по мосту факельное шествие, вокруг него плясали тени. Тени направлялись к морю и высокой скале.

Муми-тролль осторожно спустился, держа в лапе фонарь. Сад и лес были полны смутных огней и шёпота, и все следы вели к скале.

Когда он дошёл до берега, надо льдом уже взошла луна. Она была белая, как мел, и далёкая-далёкая. Кто-то шевельнулся рядом с ним, и он увидел малышку Мю с блестящими злыми глазами.

— Сейчас будет пожар, — сказала она со смехом. — Спалим весь лунный свет.

Они одновременно глянули в сторону скалы и увидели, как запрыгали там жёлтые языки пламени: Туу-тикки разожгла костёр.

Пламя вмиг взметнулось до самого неба, оно ревело, как лев, и отражалось в чёрном льду. Короткий одинокий звук флейты промелькнул мимо Муми-тролля: запоздавшая бурозубка спешила на зимний праздник.

Большие и маленькие тени радостно скакали вокруг костра на вершине скалы. А потом начали выстукивать хвостами барабанную дробь.

— Конец теперь твоей скамейке, — сказала малышка Мю.

— И что? — раздражённо проговорил Муми-тролль. Он ползком карабкался по обледенелой скале в отблесках пламени. Снег растаял от жара, и тёплая вода заливала лапы.

«Солнце вернётся, — с волнением думал Муми-тролль. — Темнота и одиночество закончатся. И можно будет снова сесть на крыльце и подставить спину теплу…»

Он наконец добрался до верха. Возле костра было жарко. Невидимая бурозубка заиграла новый, ещё более отчаянный танец.

Но пляшущие тени вдруг отодвинулись, и барабанная дробь зазвучала с другой стороны костра.

— Почему они уходят? — спросил Муми-тролль.

Туу-тикки посмотрела на него спокойными синими глазами. Но Муми-тролль не был уверен, что она его видит. Туу-тикки смотрела на собственный зимний мир, который из года в год жил по своим странным законам, пока Муми-тролль спал в тёплом Муми-доме.

— А где тот, кто живёт в шкафчике? — спросил Муми-тролль.

— Что? — рассеянно откликнулась Туу-тикки.

— Мне бы хотелось увидеть того, кто живёт в шкафчике, — повторил Муми-тролль.

— Ему нельзя выходить, — ответила Туу-тикки. — Никогда не знаешь, что взбредёт ему в голову.

Толпа мелких длинноногих зверушек пронеслась надо льдом, точно дым. Некто с серебряным рогом протопал мимо Муми-тролля; над огнём, взмахивая мощными крыльями, кто-то чёрный пролетел к северу. Но всё происходило так быстро, что Муми-тролля так и не успели никому представить.

— Туу-тикки, пожалуйста. — Муми-тролль умоляюще потянул её за куртку.

Туу-тикки кивнула:

— Вон тот, кто живёт под тумбочкой.

Небольшое существо с мохнатыми бровями сидело в сторонке, глядя на огонь.

Муми-тролль подсел к нему и спросил:

— Надеюсь, сухарики были не очень чёрствые?

Существо посмотрело на него, но ничего не сказало.

— У вас редкой мохнатости брови, — вежливо продолжал Муми-тролль.

— Снадаф умух, — ответило на этот раз существо.

— Как-как? — переспросил изумлённый Муми-тролль.

— Радамса, — сердито проговорило существо.

— Он говорит на своём языке, и ему кажется, что ты его обидел, — объяснила Туу-тикки.

— Я не хотел, — встревожился Муми-тролль. — Радамса, радамса, — с готовностью повторил он.

Существо с бровями окончательно вышло из себя, встало и исчезло.

— Ну что я ему сделал? — вздохнул Муми-тролль. — Теперь он снова на целый год спрячется под своей тумбочкой и даже не узна́ет, что я просто хотел сказать ему что-то приятное.

— Бывает, — пожала плечами Туу-тикки.

Садовая скамейка обрушилась, рассыпав искры.

Ничего больше не горело, только вспыхивало, да натаявшая из снега вода кипела в трещинах. И вдруг бурозубка перестала играть, и все посмотрели на лёд.

Там сидела Морра. Огонь отражался в её маленьких круглых глазах, но вся остальная Морра была огромная, серая и бесформенная. Она стала гораздо больше, чем в августе.

Когда Морра полезла по скале наверх, барабанный бой тоже смолк. Она подошла прямо к костру и, ни слова не говоря, уселась на него.

Раздалось оглушительное шипение, и вся скала окуталась паром. Когда пар рассеялся, ничего уже больше не вспыхивало. Осталась только большая серая Морра, и от её дыхания поднимался седой туман.

Муми-тролль слетел вниз, на берег, он отыскал Туу-тикки и крикнул:

— Что теперь будет? Морра погасила солнце?

— Успокойся, — сказала Туу-тикки. — Она не собиралась тушить огонь, бедняга просто хотела погреться. Но огонь всегда гаснет, когда она на него садится. Вот и теперь ей не повезло.