Зима Муми-тролля

Ледяная Дама шла мимо купальни. Наверное, она бросила взгляд в окно, потому что по полу пробежал ледяной сквозняк, и раскрасневшаяся от жара печка побледнела. Потом всё кончилось. Невидимые бурозубки засмущались и спрыгнули с малышки Мю, и все бросились к окнам.

Ледяная Дама стояла в тростнике спиной к ним. Она наклонилась и что-то разглядывала.

— Та самая белка, — проговорила Туу-тикки. — Она всё-таки забыла спрятаться.

Ледяная Дама приблизила своё красивое лицо к белочке и рассеянно потрепала её за ухом. Белочка как зачарованная смотрела в её холодные синие глаза. Ледяная Дама улыбнулась и продолжила свой путь.

А белочка осталась лежать, задрав лапки.

— Беда, — бросила Туу-тикки и поглубже натянула шапочку. Она открыла дверь, и в купальню ворвался белый пар. Секунду спустя она вернулась, захлопнула дверь и положила белочку на стол.

Невидимые бурозубки быстро принесли горячей воды и завернули белочку в подогретое полотенце. Но её маленькие лапки всё так же торчали вверх, стылые и печальные, и ни один усик не шевельнулся.

— Совсем мёртвая, — констатировала малышка Мю.

— Во всяком случае, она успела увидеть перед смертью что-то красивое, — дрожащим голосом сказал Муми-тролль.

— Ну да, — кивнула малышка Мю. — Но теперь уж что поделаешь, она всё равно умерла и ничего не помнит. А я сделаю из её хвоста отличную муфточку!

— Не сделаешь! — возмутился Муми-тролль. — Свой хвост она заберёт с собой в могилу. Надо её похоронить, верно, Туу-тикки?

— Хм… — протянула Туу-тикки. — Не знаю, какая ей радость от хвоста, если она уже умерла.

— Пожалуйста, — попросил Муми-тролль, — не повторяй всё время это «умерла». А то слушать неприятно.

— Кто умер, тот умер, — дружеским тоном отозвалась Туу-тикки. — Пройдёт время, и эта белка станет землёй, а из земли вырастет дерево, и по нему будут прыгать новые белки. Может, не так уж оно и печально?[4]

— Может, — Муми-тролль потёр нос. — Но всё равно завтра надо похоронить её вместе с хвостом и всем прочим. И устроить шикарные похороны, чтобы всё как положено.

Утром в купальне было холодно. Огонь в железной печке ещё горел, но невидимые землеройки явно утомились. Под крышкой кофейника, который Муми-тролль принёс из дома, обнаружилась корочка льда.

Не то чтобы Муми-тролль собирался пить кофе: при мёртвой белочке это было как-то неприлично.

— Мне придётся забрать свой купальный халат, — не без вызова сообщил он Туу-тикки. — Мама говорила, что на похоронах всегда холодно.

— Отвернись и считай до десяти, — велела Туу-тикки.

Муми-тролль повернулся к окну и стал считать. Когда он дошёл до восьми, Туу-тикки захлопнула шкаф и протянула ему синий халатик.

— Как ты помнишь, что это мой? — радостно удивился Муми-тролль. Он сунул лапы в карманы, но солнечных очков не нашёл.

Там было немножко песка и круглый белый камушек.

Он стиснул камушек в лапе. В его гладкости таилась вся безмятежность лета, казалось даже, что он всё ещё тёплый от солнца.

— У тебя такой вид, будто ты сам не знаешь, куда попал, — сказала малышка Мю.

Муми-тролль даже не взглянул на неё.

— Вы пойдёте на похороны или как? — спросил он с достоинством.

— Само собой, — отозвалась Туу-тикки. — Это была хорошая белка.

— Особенно хвост, — добавила малышка Мю.

Они завернули белку в старую купальную шапочку и вышли в щипучий мороз.

Снег скрипел под лапами, дыхание белым паром улетало вверх. Морда замёрзла так, что даже не наморщивалась.

— Ну и холодина, — восхитилась малышка Мю, скача по заледенелому берегу.

— Нельзя ли помедленнее? — попросил Муми-тролль. — Похороны всё-таки.

Он старался дышать коротко, чтобы не захлебнуться ледяным воздухом.

— А я и не знала, что у тебя есть брови, — с интересом заметила Мю. — А сейчас они побелели, и вид у тебя ещё глупее, чем раньше.

— Это иней, — строго сказала Туу-тикки. — И помолчи, мы ведь с тобой обе понятия не имеем, как себя ведут на похоронах.

Муми-тролль восторжествовал. Он донёс белку до дома и положил её перед снежной лошадью.

Потом он взобрался по верёвочной лестнице на крышу и спустился в тёплую сонную гостиную.

Он перерыл все ящики комода, перевернул всё вверх ногами, но так и не нашёл того, что искал.

Тогда он подошёл к маме и шепнул что-то ей на ухо. Мама вздохнула и перевернулась на другой бок. Муми-тролль шепнул ещё раз.

Мама ответила. Ответ пришёл откуда-то из глубин, оттуда, где живёт женская приверженность традициям:

— Чёрные ленточки… в моем шифоньере… на верхней полке, справа…

И мама снова погрузилась в сон.

А Муми-тролль принёс из-под лестницы стремянку и полез на верхнюю полку шифоньера.

Он нашёл коробку, в которой было всё необходимое на любой случай: чёрные ленточки в знак траура, и золотые ленточки для большого торжества, и ключи от дома, и венчики для шампанского, и клей для фарфора, и запасные шишечки для изголовья кровати, и тому подобное.

Муми-тролль вернулся с чёрной траурной ленточкой на хвосте и прицепил маленькую чёрную бабочку Туу-тикки на шапку.

Малышка Мю от ленты отказалась наотрез:

— Если мне грустно, необязательно показывать это всякими бантиками.