Зима отчаяния

Фрейлейн Амалия напоминала сразу всех хорошеньких немочек из петербургских булочных и кондитерских. У Сабурова на Песках торговлей заправлял неприветливый старик, однако в центре такие барышни попадались сплошь и рядом. Фрейлейн Амалия перекрестилась.

– Я должна попрощаться с бедным Альбертом, – девушка сцепила тонкие пальцы в лайковых перчатках, – третьего дняприходил пастор. Он интересовался, когда огласят завещание Альберта. Он оставил апартаменты лютеранской общине, – девушка высморкалась, – комнаты продадут и учредят стипендию для одаренных детей, – Мендеелев заметил:

– Это дело богоугодное, христианское. Кажется, ваш отец тоже основал стипендию, – Амалия кивнула:

– Папа рассказывал о своих намерениях Альберту два года назад, – следователь насторожился, – Альберт консультировался с папой о катодной защите труб большого диаметра, – Сабуров невольно открыл рот,– его диссертация была посвящена строительству трубопроводов, – Менделеев недовольно сказал:

– Я предлагал такой способ транспортировки нефти четыре года назад, однако меня не послушали, а теперь американцы выстроили трубопровод в Пенсильвании. Вы делали для них расчеты, – на Сабурова больше никто не обращал внимания, – американцы молодцы, их интересует деловая хватка человека, а не его дипломы. Хотя, будь моя воля, – добавил Менделеев, – последний я выдал бы вам прямо сейчас…

Оказавшись в квартире Грюнау, Сабуров первым делом поинтересовался: «Ваш отец тоже ученый, фрейлейн?». Девушка развязала ленты капора.

– Присаживайтесь, господин Сабуров, – она указала на обитый свежим репсом диван, – я сварю кофе или вы предпочитаете чай?

Столичные дантисты подходили к делу неторопливо. Сабуров мог долго не возвращаться на Офицерскую. Фрейлейн сбросила отороченный крашеным мехом жакет, похожий на гарибальдийский наряд княжны Литовцевой. Сабуров и не сомневался, что девушка, рассуждающая о катодах, откажется от корсета. Фрейлейн носила серую юбку, перетянутую широким поясом и белую блузу.

Сабуров неловко отозвался:

– Фрейлейн Якоби, простите мне этот интерес, но вмой прошлый визит мы не говорили о ваших, – он поискал слово,– научных устремлениях, – от голубых глаз повеяло арктическим льдом.

– У меня нет устремлений, – фрейлейн ловко передразнила его интонацию, – я ассистировала моему покойному отцу, профессору Якоби, господин Сабуров.

– Я проводила семинары по химии для студентов, пусть и частным образом. Я автор пяти статей, пусть и подписанных инициалами. Вернее нет, – она вскинула голову, – я стремлюсь к университетской кафедре. Так что вы будете, чай или кофе?

Сабуров обреченно пробормотал: «Кофе, пожалуйста».

На Офицерской Максиму Михайловичу пришлось выпить чаю. Вернувшись в сыскное управление, он застал на столе три аккуратные горки папок. Путилин, отправившийся на доклад к полицмейстеру Трепову, снабдил каждый угол стола запиской. Перед Сабуровым лежали семинаристы, иудеи и содомиты.

Максим Михайлович обнаружил на сукне еще один подарок от начальства. В записке Путилин отправлял его в Максимилиановскую лечебницу. Доктора разрешили разговор с протоиереем Добровольским. Наряды, снова посланные в Коломну, не обнаружили следов Призрака или его приметной крылатки в цветах тартана клана Дуглас.

Прочесать все скупки столицы возможным не представлялось.Сабуров подозревал, что означенная крылатка, уплыв по Неве, сейчас болтается где- то в Маркизовой Луже. Он коснулся куска клетчатой ткани.

– Завалишин мог носить такое пальто, – решил Сабуров, – господин коллежский асессор отличается изысканным вкусом.

Расспрашивать приказчиков на Суконной линии было бессмысленно. За день через Гостиный двор проходили тысячи покупателей. Кроме того, Завалишин наверняка заказывал крылатку в портновской лавке.

– Если вообще не за границей, – Сабуров отхлебнул крепкого чая, – говоря о загранице, фрейлейн Амалия удачно подвернулась мне под руку…

Девушка объяснила, что познакомилась с покойным женихом именно в декабре шестьдесят пятого года. Аккуратно упомянув имена других покойников, Катасонова и Добровольского, Сабуров услышал спокойный голос:

– К сожалению, ничем не могу вам помочь. Из русских я знаю только профессора Менделеева, он состоял в переписке с моим покойным отцом. И Альберта, – фрейлейн вздохнула, – однако он был немцем…

Не успев забежать в гастрономию по дороге, Сабуров чаевничал вприглядку. Обычно супруга Ивана Дмитриевича снабжала мужа пирогами, однако начальник, видимо, рассудил, что после визита к дантисту Сабуров должен будет обойтись одним чаем.

– Что я и делаю, – хмыкнул Максим Михайлович, – однако визит к Якоби все- таки не прошел даром, – ему откровенно повезло.

Поинтересовавшись, не замечала ли фрейлейн ничего подозрительного в окрестностях, Сабуров сначала не поверил своим ушам. Призрак или похожий на него человек попадался фрейлейн на глаза на Большой Подъяческой.