Зима тревоги нашей

– Ни за что! Там только слегка моросит. Возвращайся к покупателям.

Темп нарастал. Бейкер заглянул, увидел очередь и ушел, бросив, что вернется попозже.

Покупатели все шли и шли до полудня, а потом, как всегда бывает, торговля замерла. Наступил обед. Уличное движение прекратилось. Впервые за утро никто ничего не хотел. Я попил молока из открытой коробки. Все, что я брал в магазине, я записывал и вычитал из зарплаты. Марулло разрешал мне отовариваться по оптовым ценам. Разница выходила значительная. Иначе вряд ли мы прожили бы на мое жалованье.

Он прислонился к прилавку, сложил руки на груди, и ему стало больно, поэтому он сунул их в карманы, но и это не помогло.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил я. – И не помню такого ажиотажа. Похоже, им надоело доедать картофельный салат.

– Ты отлично работаешь, малыш.

– Просто работаю.

– Нет, покупатели возвращаются. Ты им нравишься.

– Они ко мне привыкли. Я тут всегда торчу. – Я решил бросить пробный камешек. – Могу поспорить, ты ждешь не дождешься жаркого сицилийского солнышка! Я был там в войну.

Марулло отвернулся:

– Я еще не надумал.

– Почему?

– Ну, долго не ездил – сорок лет. Уже никого там и не знаю.

– А родня?

– Они меня тоже не знают.

– Я бы с удовольствием съездил в Италию, только без винтовки и походного снаряжения. Впрочем, сорок лет – долгий срок. В каком году ты приехал в Америку?

– В девятьсот двадцатом – давным давно.

Морф попал не в бровь, а в глаз. Вероятно у банкиров, копов и таможенников особое чутье. И тут мне пришла в голову проверка получше. Я открыл ящик, достал старый револьвер и швырнул его на стойку. Марулло мигом спрятал руки за спину.

– Что тут у тебя, малыш?

– Я подумал, что тебе следует раздобыть на него разрешение. С Актом Салливана шутки плохи!

– Откуда он взялся?

– Лежал тут с самого начала.

– Ни разу его не видел. Это не мое!

– И не мое. Я тоже его впервые вижу. Вряд ли он ничей. Поскольку он тут, почему бы тебе не оформить разрешение? Уверен, что револьвер не твой?

– Говорю же – впервые вижу! Не люблю оружие.

– Забавно! Я думал, все мафиози его обожают.

– При чем тут мафиози? Хочешь сказать, я – мафия?!

Я решил обратить все в невинную шутку:

– Как я слышал, все сицилийцы – мафия.

– Обалдеть! Я не знаю ни одного мафиози!

Я бросил револьвер обратно в ящик.

– Век живи – век учись! Ну, мне он, понятное дело, не нужен. Отдам-ка я его Стоуни. Скажу, нашел случайно, потому что так и было.

– Так и сделай, – велел Марулло. – Я в жизни его не видал! Он мне не нужен. Это не мое!

– Ладно, – ответил я. – Нет так нет.

Чтобы получить разрешение на оружие, требуется бумажек не меньше, чем для оформления паспорта.

Мой босс сам не свой. Вероятно, слишком много мелких событий произошло вслед друг за другом.

Престарелая мисс Элгар, королевская принцесса Нью-Бэйтауна, держалась как можно ближе к ветру, выставив один стаксель. От внешнего мира ее огораживал двойной стеклопакет. Она пришла поторговаться за дюжину яиц. Зная меня с младенчества, она иначе как ребенком меня и не воспринимала и приятно изумилась, что я умею отсчитывать сдачу.

– Спасибо тебе, Итан, – сказала она, смерив одинаково пристальным взглядом кофемолку и Марулло. – Как поживает твой отец, Итан?

– Хорошо, мисс Элгар, – ответил я.

– Передавай ему привет, моя умница!

– Да, мэм! Обязательно передам, мэм. – Я вовсе не собирался перенастраивать ее чувство времени. Говорят, она все еще заводит по субботам напольные часы, хотя они уже сколько лет работают от электричества. Неплохо зависнуть во времени – очень даже неплохо, когда у тебя вечный полдень. Перед уходом мисс Элгар сосредоточенно кивнула кофемолке.

– Совсем спятила, – констатировал Марулло, покрутив пальцем у виска.

– Никто не меняется. Никому нет вреда.

– Твой отец умер! Почему ты ей не скажешь, что он мертв?

– Даже если она поверит, все равно скоро забудет. Она всегда о нем спрашивает. Да что там, она только недавно перестала моему деду приветы передавать! Говорят, дружила с ним, старым брюзгой.

– Совсем спятила, – повторил Марулло.

По неведомой причине странное чувство времени мисс Элгар помогло ему взять себя в руки. Трудно понять, насколько человек сложен или прост. Когда ты слишком уверен в своих выводах, непременно ошибешься. Думаю, опираясь на привычки и жизненный опыт, Марулло сократил свои подходы к людям до трех типов: приказ, лесть и подкуп. Поскольку все они срабатывали достаточно часто, он и полагался на них целиком. И в какой-то момент общения со мной перестал использовать первый подход.

– Ты хороший парень, – сказал он. – И друг из тебя хороший.

– Старый Шкипер, мой дед, говаривал: «Хочешь сохранить друга – не вздумай его проверять».

– Умно.

– Он был умен.

– Все воскресенье я размышлял, малыш, даже в церкви.

Я знал, что Марулло мучился из-за вознаграждения, по крайней мере, я так думал, поэтому решил сэкономить время.

– Ты про подарочек от торгового агента?

– Да! – Он посмотрел на меня восхищенно. – Ты тоже умен.

– Не настолько, чтобы работать на себя.

– Ты здесь уже сколько – двенадцать лет?

– Именно, слишком долго. Не пора ли это изменить?