Зима утраченных надежд

Алла, молодая смазливая девушка с голубыми глазами, тоже работала редактором газеты. Успев в двадцать четыре года дважды выйти замуж и развестись, она подыскивала себе нового мужа. Остановив свой выбор на Петре, Алла очень скоро поняла, что он не торопится жениться, но не против случайных встреч у нее дома. Как заявил ей неделю назад Петр, брак – это очень серьезный шаг в жизни, сначала надо встать на ноги, начать работать, освоить профессию. Петр сказал ей эту фразу как бы невзначай, вроде разговаривая на разные темы о жизни, но его намек она поняла – Петр ничего просто так не говорил, не относился к болтунам. Решив, что он серьезный и надежный парень, трезво оценивающий свои возможности и желающий иметь семью в будущем, Алла стала не торопить события и ждать, когда Петр сам сделает ей предложение. Он понравился ей с первого взгляда, когда впервые зашел в помещение редакции: стройный, высокий, улыбающийся, добродушный, не без чувства юмора.

–Легко сказать,– откликнулся сразу Петр, садясь рядом с

Аллой,– не обращай внимания, когда этот Солдафон

–Легко сказать,– откликнулся сразу Петр, садясь рядом с Аллой,– не обращай внимания, когда этот Солдафон каждый день нервы треплет.

–Эх, молодежь, молодежь! Нечего вам расстраиваться! Можете в снежки поиграть, на лыжах покататься!– слегка упрекнула Петра Вера Степановна, редактор, пожилая дама в длинном коричневом платье ниже колен.

–Снежки?– поморщился Петр.– Я давно вышел из младенческого возраста.

Алла хихикнула, приняв ответ Петра за шутку.

–Хотя, если честно,– добавил Петр,– рад, что считаете меня молодым. Я и в самом деле молод, но давно вышел из ползунков.

Алла снова хихикнула.

–Из этого следует, Петенька,– решила Вера Степановна,– что зиму вы не любите.

–Совершенно верно, Вера Степановна,– быстро согласился Петр.– Я люблю солнце, море.– Он зажмурился на миг, представляя себя в тропиках.

–Понятно, Петенька. Отпуск проведете в Сочи,– то ли утвердительно, то ли вопросительно произнесла Вера Степановна.

–Фу, Вера Степановна!– фыркнул Петр.– Почему обязательно Сочи?

–Сочи, Сочи, темные ночи…– пропела приятным сопрано Алла, широко улыбаясь.

–Если не Сочи, куда ж еще?– удивилась Вера Степановна.

–Можно и на Золотые пески съездить,– предположил Петр, тоже улыбаясь и подмигивая Алле.

–И я хочу на Золотые пески!– радостно воскликнула Алла.

–Но это же Болгария,– недоуменно сказала Вера Степановна.

–Болгария,– кивнул Петр.– Поедем в Болгарию.

-А я считаю, надо сначала свою страну посмотреть, а потом уж мотаться по заграницам,– убежденно ответила Вера Степановна, хмурясь.

Алла пожала плечами, ничего не говоря. Петр тоже благоразумно промолчал, начиная читать незаконченную вчера статью.

Зазвонил внутренний телефон. Алла подняла трубку, потом передала ее Петру, шепча ему:

–Это Солдафон…

Петр нехотя взял трубку:

–Мы у телефона.

–Мы у телефона? Смеешься там, мальчишка?– Петр услышал на другом конце провода бас главного редактора газеты.– Быстро в мой кабинет!

–Знаете, я вчера не закончил статью, так что…– начал было Петр, но его оборвал бас Солдафонова:

–Вот черт собачий! Бегом в мой кабинет!

Глава 2

Статья о передовике производства.

Злой Солдафонов сидел за столом, заваленном бумагами. Увидев вошедшего Петра, он перестал что-то печатать на машинке и приказал:

–Бежишь сейчас на завод. Ищешь передовика производства. Пишешь о нем статью. Все, не задерживаю.

Петр ничего не ответил главному редактору, обдумывая приказ начальства, поэтому Солдафонов решил повторить только что сказанное:

–Бежишь на завод…

–Нет, я пойду на завод,– перебил Солдафонова Петр,– но как я буду искать там передовика? Искать их на Доске почета?

–Черт собачий!– разозлился Солдафонов. – Находишь бригадира. Передашь мой приказ! Все, не задерживаю!

Петр не двигался, раздумывая, как осторожно сказать начальству, чтобы оно было более корректным, но не находил подходящих слов. Короткие отрывистые фразы, сказанные весьма грубо и не корректно, не понравились бы любому, не только нашему герою. К тому же вид постоянно злого, покрасневшего начальника, озлобив-шегося на весь мир, вызывал отвращение у Петра. Несмотря на свой молодой возраст, Петр успел повидать многих официальных лиц, весьма грубых, хамистых, похожих друг на друга строгим выражением равнодушия и безразличия ко всему, что их окружает, и озабоченных лишь своими проблемами.

–Знаете, Ефим Сергеевич…– пробормотал Петр, отводя от главного редактора взгляд в сторону, не желая смотреть на злое лицо Солдафонова с его безжизненными глазами.– Я бы просил вас так грубо не разговаривать…

–Что – о?!– завопил мгновенно Солдафонов, резко перебивая Петра.– Мальчишка, мне указывать будешь?

–Я попросил бы…

–Я попрошу тебя бежать на завод! Черт собачий! Марш статью писать!

Петр покраснел от волнения, все-таки решив объясниться с главным редактором:

–А я прошу вас, Ефим Сергеевич, грубо не говорить со мной! Почему так зло? Все-таки с людьми работаете, а не со скотом!

–Вот как ты заговорил, черт!– удивился Солдафонов.

–И не обзывайте меня постоянно чертом собачьим,– прибавил Петр, втайне радуясь своей смелости.