Зима в Мадриде

Гарри отдал ему честь, повернулся и пересек Гиллингем-стрит. Он хмурился: слова старшины были ему противны.

На Виктория-стрит царила обычная для понедельника деловая суета. Похоже, репортажи о том, что в Лондоне все по-прежнему, были правдой. Гарри шагал по георгианским улицам, тихим, залитым осенним солнцем. На мысли о войне наталкивали лишь белые косые кресты из бумажной ленты, приклеенные на окна для защиты от взрывной волны. Мимо прошел делового вида мужчина в котелке, несколько раз Гарри встречались няни с колясками. Выражения на лицах были обычные, даже бодрые. Многие оставили противогазы дома, хотя свой Гарри нес в квадратной коробке, висевшей на перекинутой через плечо лямке. Он понимал, что за напускным задором у большинства людей таится страх перед вторжением, но сам предпочитал делать вид, будто все в порядке, и не обращать внимания на вездесущие напоминания о жизни в мире, где остатки разгромленной британской армии мечутся в панике по французскому побережью, а полупомешанные ветераны Первой мировой стоят на улицах и радостно предсказывают конец света.

Гарри вспомнился Руквуд, как часто случалось с ним в эти дни. Старое квадратное здание, летний день, учителя в мантиях и академических шапочках прохаживаются под могучими вязами, мальчики в темно-синих пиджаках или в белой форме для крикета… Погружение в прошлое было бегством в зазеркалье, подальше от общего безумия. Но рано или поздно тяжелая и болезненная мысль всегда вторгалась в его сознание: как, черт возьми, все это могло измениться и превратиться в то, что есть теперь?!

Отель «Сент-Эрмин» когда-то был роскошным, но теперь его великолепие померкло. Люстра в холле при входе запылилась, пахло капустой и мастикой для пола. Отделанные дубовыми панелями стены были украшены акварелями с изображениями оленей и горных долин. Где-то усыпляюще тикали старинные напольные часы.

За стойкой администратора никого не было. Гарри позвонил в звонок, появился толстый лысый мужчина в униформе швейцара.

– Добрый день, сэр, – произнес он раскованным елейным тоном человека, всю жизнь проработавшего в обслуге. – Надеюсь, я не заставил вас ждать.

– В половине третьего у меня назначена встреча с мисс Макси. Лейтенант Бретт.

Гарри произнес фамилию женщины «Макси», как научил его сотрудник Министерства иностранных дел.

– Пройдемте со мной, сэр, – кивнул администратор.

Его шаги заглушал толстый пыльный ковер, он провел Гарри в гостиную, полную легких стульев и кофейных столиков. Там никого не было, кроме сидевших у эркерного окна мужчины и женщины.

– Лейтенант Бретт, мадам. – Администратор поклонился и ушел.

Они оба встали. Женщина протянула руку. Ей было за пятьдесят, маленькая, хрупкая, аккуратно одета – синий костюм, пиджак и юбка. Тугие кудри седых волос и умное лицо с тонкими чертами. Ее проницательные глаза встретили взгляд Гарри.

– Здравствуйте, как приятно с вами познакомиться. – (Ее уверенное контральто вызвало у Гарри ассоциацию с директрисой школы для девочек.) – Марджери Макси. Много слышала о вас.

– Надеюсь, ничего особенно плохого.

– О, совсем наоборот. Позвольте представить вам Роджера Джебба.

Мужчина крепко пожал Гарри руку. Он был примерно одного возраста с мисс Макси, имел вытянутое загорелое лицо и редеющие черные волосы.

– Хотите чая? – спросила мисс Макси.

– Благодарю вас.

На столе уже стояли серебряный чайник и фарфоровые чашки. А еще – тарелка со сконами, банка с джемом и нечто похожее на настоящие сливки. Мисс Макси принялась разливать чай.

– Как добрались? Без проблем? Тут, кажется, прошлой ночью упала пара бомб.

– Виктория-стрит перекрыта.

– Какая неприятность. И это не скоро закончится. – Мисс Макси говорила так, будто речь шла о дождливой погоде. Она улыбнулась. – Мы предпочитаем встречаться с новыми людьми здесь, для первого знакомства. Управляющий – наш старый приятель, так что нас не потревожат. Сахар? – продолжила она в том же тоне непринужденной беседы. – Возьмите скон, они очень хороши.

– Спасибо, – отозвался Гарри.

Он зачерпнул ложкой джема и сливок, поднял глаза и заметил, что мисс Макси внимательно смотрит на него. Она улыбнулась ему сочувственно, без тени стеснения.

– Как вы теперь справляетесь? Вас ведь уволили со службы по инвалидности? После Дюнкерка?

– Да. Бомба упала в двадцати футах. Вверх подбросило много песка. Мне повезло, он защитил меня от худших последствий взрывной волны.

Гарри заметил, что Джебб тоже изучает его своими кремнисто-серыми глазами.

– Вас контузило, полагаю, – отрывисто произнес он.

– Совсем немного, – подтвердил Гарри. – Теперь я в порядке.

– У вас лицо на секунду побледнело, – заметил Джебб.

– Раньше это длилось значительно дольше, – тихо ответил Гарри. – И руки все время дрожали. Вы, скорее всего, знаете.

– И слух, вероятно, пострадал? – едва слышно проговорила мисс Макси, но Гарри не упустил ее слов.

– Слух тоже почти вернулся в норму. Легкая тугоухость только слева.

– Вам повезло, – сказал Джебб. – Часто после контузии слух теряют навсегда.