Зимнее солнце

Пока Таиса приводила себя в порядок, Матвей звонил Гарику и объяснял только что проснувшемуся человеку, — хоть кто-то в их компании психологически стабилен! — почему нужно бежать в чужой дом посреди ночи и при чем тут Серенко.

Очень скоро они были в сборе, дверь снова заперли, у порога грязными лужами растекался тающий снег. Таиса увеличила в доме отопление и заварила крепкий кофе. Безумный день не желал заканчиваться.

— Так почему он здесь? — зевая, поинтересовался Гарик. — Я думал, он кастрат и дохлые животные интересуют его больше, чем Тая…

— Я кастрат?! — взвился на ноги Серенко. — Это я-то кастрат?! Да я сейчас покажу!..

Он действительно принялся расстегивать брюки, но Матвей одним небрежным, почти ленивым движением швырнул его обратно в кресло.

— Сиди смирно, сам потом полюбуешься. Сейчас твоя задача — рассказать, какого хрена ты здесь делал. Ну и в процессе можешь плавно перейти к мертвой женщине в лесу.

— Думаю, с нее лучше начать, — вздохнул Серенко. — Ох, как знал, что бед отхвачу…

Он так и не сказал, были ли слова Елены о его травме правдой. Но судя по его взгляду, по осторожному выбору фраз, хозяйка кафе не обманула. Однажды зимой с Григорием Серенко действительно произошло несчастье, четко разделившее его жизнь на «до» и «после».

В новой реальности он старался не оставлять себе свободного времени, потому что тогда подкрадывались мысли, к которым он не был готов. Таиса не могла не отметить, что ему, по-хорошему, сразу следовало бы обратиться к психологу, с таким грузом почти нереально справиться без поддержки. Однако Серенко, всю жизнь проживший в деревне, психологическую помощь не признавал как явление.

Он все время занимал себя чем-то. Встречал гостей, убирал и ремонтировал принадлежащие ему дома, охотился, а порой просто бродил по лесам, думая о том, что его окружает, а не о том, что с ним происходит.

В одну из таких прогулок он и нашел труп.

— Дело было у фермы, — сказал он. — Вы же знаете про нашу ферму?

— Заброшенную?

— Ну да. Но от того, что она заброшенная, она же не исчезает… Она близко к деревне, многие через нее ходят. Вот и я пошел. Это в ноябре, кажется, было… Скоро выпал снег, а тогда еще не было, но уже похолодало. Я споткнулся, упал в грязь, подошел к озеру, чтобы вымыть руки… Тогда и увидел…

Он замолчал, и Таисе пришлось подсказать ему:

— Тело?

— Что-то. Я увидел что-то. Я до сих пор не уверен, что это было.

Тут Серенко определенно кривил душой. Сложно было представить «что-то» похожее на мертвое тело молодой женщины. Труп почти затерялся среди коряг, был частично покрыт грязью, поэтому охотник и позволил себе спасительную неуверенность. Вдруг померещилось? Вдруг тряпку к берегу прибило? Или еще что-то…

Он попросту испугался. Серенко показалось: если он вызовет полицию, его обязательно обвинят в преступлении. Он же идеально подходит! Одинокий, мрачный, с женщинами по понятным причинам не ладит… Да и вообще, труп ли это? Если какая-нибудь кукла, брошенная городскими, его только на смех поднимут!

— Тогда я и решил подождать, — признал он.

— Чего именно тут можно ждать?

— Когда мертвую женщину найдет кто-нибудь другой. К ферме ведь пусть и редко, но ходят люди! Другие охотники. Городские приезжают и пикники устраивают. Девки наши местные фотографироваться ходят, нравится им у озер! Их-то никто не заподозрит… Я надеялся, что с этим разберутся они.

Время шло, а труп так никто и не обнаружил. Скоро выпал снег, и Серенко сообразил, что озеро наверняка схватилось льдом хотя бы у берегов. Теперь уже увидеть тело случайно было невозможно, нужно было намеренно копать.

Моральная дилемма, перед которой он оказался, стала еще сложнее. Серенко изначально боялся, что полиция отнесется к нему недоверчиво. Теперь у них возникло бы еще больше вопросов. Может, он нашел труп, потому что сам оставил там женщину? Случайно ведь такое обнаружить под снегом невозможно! А если нашел до снега, почему молчал? Заметал следы? Помогал кому-то?

Он хотел обо всем забыть, но забыть не получалось. Страх в нем боролся с совестью. Серенко слишком хорошо понимал: весной, когда труп снова проявится, улик там вообще не останется… если они еще есть. Получилось так, что он сам себя загнал в угол.

Серенко снова и снова повторял себе, что есть масса безобидных объяснений ситуации — даже если это труп. Женщина могла умереть случайно. Пьяная упала в озеро и утонула. На нее напали дикие звери. Словом, произошедшее ужасно, чудовищно, однако никакой угрозы другим людям не несет.

А потом в лесу нашли мертвую Дашу Виноградову. Это произошло далеко от фермы, Дашу вроде как не убивали, и все же с тех пор Серенко не находил себе места. Страх в его душе нарастал, охотник уже не сомневался, что, стоит только рассказать о мертвой женщине полиции, и его непременно сочтут хотя бы сообщником. Если полиция и не обвинит, то это сделают люди. Почему молчал? Может быть, если бы сказал сразу, убийцу нашли бы — и Даша осталась бы жива! Серенко даже злился на Дашу за то, что она вроде как подставила его своей смертью.