Зимнее солнце

Дело почти дошло до нервного расстройства — и тут появились три предполагаемых журналиста, не скрывавших, что их привлекло дело Виноградовой. Да не просто появились, а поселились в домах, принадлежавших Серенко.

Журналисты — это ведь хорошо. Это безопасней, чем полиция. Если с ними договориться, они его оправдают, сами найдут тело, докажут, что Григорий ни в чем не виноват. Ему хотелось поскорее снять этот груз с души, однако страх все равно не отпускал.

Вот поэтому Серенко и начал присматриваться к Таисе. Из всех троих она показалась ему самой безобидной, достойной доверия. Через нее он хотел убедиться, что журналисты действительно занимаются тем, о чем говорят. Ему нужно было просмотреть собранные ими улики, понять, насколько эти трое вообще компетентны, можно ли на них положиться. А чтобы Таиса ничего не заподозрила раньше времени, он притворился местным ловеласом, справедливо рассудив, что о состоянии его здоровья приезжие ничего не знают.

Он уже осматривал дом Таисы, когда она была в отъезде, но ничего толкового не нашел. Теперь Серенко решил повторить попытку в других условиях, когда гостья была внутри.

— Зачем? — удивилась Таиса. — Это же еще больший риск.

— Решил, что улики вы все возите с собой, — буркнул Серенко.

— Гениально! А со мной что планировал делать, если я проснусь?

— С чего бы просыпаться в два часа ночи? Думал, быстренько крутанусь и уйду…

— Но если бы я все-таки проснулась?

— Притворился бы, что соблазнять пришел, получил бы отказ и ушел. Ничего страшного!

— Кроме моих десяти инфарктов, — закатила глаза Таиса. — Ну и что нам теперь делать?

— Проверять, — отозвался Матвей. Вот уж у кого было такое выражение лица, будто ничего особенного не происходило. — Утром он отведет нас к озеру и покажет, где именно видел тело.

— Я туда не пойду! — запротестовал Серенко. — Весь смысл был как раз в том, чтобы с полицией разговаривали вы, а не я!

— Но ты же понимаешь, что твои интересы никого особо не волнуют? Хотя буду честен: ты мало что потерял. Мы бы все равно не стали осуществлять твой план, даже если бы ты попросил вежливо. Теперь ты просто утратил право голоса.

— Я вас никуда не поведу!

— Тут еще одна ваза есть, — напомнила Таиса. — И много других интересных предметов.

— Вы не можете меня пытать! — побледнел Серенко. — Это противозаконно!

— Да еще и хлопотно, а мне и так выспаться не дали, — поморщился Гарик. — Лично я об тебя руки марать не буду. Я просто сообщу полиции, что ты, пытаясь кадрить Таису, в пьяном бреду выболтал, что убил женщину и спрятал тело в озере.

— Что?! Но это неправда!

— Не мне доказывать будешь. Вот тогда ты все равно укажешь путь к озеру, только уже не нам. Ну так что? Не проще ли сделать по-хорошему?

— Ладно! Хотя, чувствую, с вами все равно будет по-плохому…

Идти к заброшенной ферме в темноте не рвался никто, тут и опытный охотник не помог бы найти путь. Им предстояло дождаться позднего зимнего рассвета. Гарик вообще уговаривал Таису остаться дома, переждать, пусть хоть кто-то из них полноценно отдохнет. Таиса в ответ вполне справедливо указывала, что оставшуюся вазу можно разбить не только об голову Серенко, а вообще об любую, и лучше кое-кому не нарываться. Сошлись на том, что насилие — не выход, а к озеру пойдут вчетвером.

Им повезло хотя бы в том, что день выдался ясный. При пасмурной погоде ждать, пока по-настоящему рассветет, пришлось бы на час-полтора дольше. Теперь же они покинули деревню, как только небо начало светлеть, на машине добрались до нужного участка леса, дальше пошли пешком.

— И что, ты постоянно на такие расстояния здесь шляешься? — удивился Гарик, покосившись на Серенко.

— У меня снегоход есть, а летом — квадроцикл. Но вы все на него не поместитесь!

— Мы и не претендуем. Я смотрю, нормально так глухая провинция живет… снегоход, квадроцикл…

Пробираться через лес было тяжело, ноги тонули в снегу, приходилось обходить ямы и перелезать через поваленные деревья. Однако на этот раз Таиса была готова к такому испытанию: помогал комбинезон, купленный как раз перед этой поездкой. Ее спутникам, ограничившимся теми же куртками, которые они носили в Москве, приходилось куда сложнее.

Наконец стены древнего леса расступились, выпуская их на впечатляюще просторную поляну — видимо, раньше здесь была огороженная территория фермы, но за минувшие годы природа понемногу возвращала ее в свои владения. Теперь о присутствии человека напоминали два больших заметенных снегом здания — прямоугольное административное и полукруглые своды хлева. Озера тоже хорошо просматривались со стороны, но они казались естественной частью пейзажа. Их то ли сразу делали неправильной формы, то ли время и бури внесли свои коррективы. В любом случае они больше не смотрелись творением рук человеческих.

Сплошная пелена снега указывала, что желающих прогуляться по ферме не было уже давно. Серенко повел их к меньшему из озер, оно располагалось ближе к лесу и было полностью сковано льдом, даже границу воды было сложно определить из-за снежных заносов.