Зимняя история (ЛП)

— Не забывайте, он уже день как на антибиотиках, — сказала одна из сестер. — Мы на самом деле думаем, что у него бактериальная пневмония, а не вирусная, хотя началась она с вируса гриппа. Знаете, так иногда бывает — начинается с гриппа, а потом организм ослабевает и не может сопротивляться бактериям, которые попадают в легкие. Правда, обычно это происходит, когда подавлена иммунная система — может быть, он находился в какой-то стрессовой ситуации? Не высыпался? Недоедал, может быть?

Дин едва различимо кивнул, не доверяя голосу. Сестра продолжала:

— Я так и подумала. Обычно больные гриппом заболевают бактериальной пневмонией, только если у них уже ослаблен иммунитет или организм находился под стрессом. Так или иначе, хорошая новость в том, что при бактериальной пневмонии улучшение иногда наступает уже через день-два на правильном антибиотике. Хорошо бы он начал дышать сам в ближайшее время — сегодня, будем надеяться… Потому что иначе… это не очень хороший признак, когда… В общем, не теряйте надежды.

«Обычная чушь», — подумал Дин, но молча кивнул. Вторая сестра улыбнулась ему, потянула его за руку, заставив подняться на ноги, отвела назад к стулу у кровати Каса и усадила туда. Наконец они обе ушли.

В палате снова стало пусто и тихо.

Клик-пшшш.

Взгляд Дина упал на тетрадь, которая все еще была зажата у него в руке. Он наскоро пролистал страницы. Было уже ясно, что началась эта тетрадь, может, и как список вопросов к Дину, но потом превратилась в нечто совсем иное. В нечто личное.

Очень личное.

«Не стоит мне дальше читать, — решил Дин, снова закрывая тетрадь. Но потом подумал: — Я прекращаю читать, потому что уважаю личную жизнь Каса, или потому что мне слишком тяжело осознавать, что я с ним сделал? И что если там написано что-то, что поможет вывести его из этой комы?» В тетради могло быть какое-то объяснение, отчего Кас заболел. Или, может быть, какая-то информация о том, как ему помочь.

Минут двадцать Дин колебался. Он сходил за еще одной чашкой кофе — она тоже остыла, и в итоге он вылил ее в раковину, как и две предыдущие. Наконец он снова сел у кровати, пододвинув к ней стул как можно ближе. Посмотрел, который час. Четыре утра.

Медсестры спрятали руку Каса под одеяло, поэтому Дин проскользнул рукой под край одеяла и нащупал ее там. Она по-прежнему казалась прохладной на ощупь.

— Эй, Кас, — сказал Дин, глядя Касу в лицо. — Это снова я, Дин. Слушай, я тут посижу с тобой еще немного. Я держу тебя за руку… Эй… Ты хоть чувствуешь мою руку? Может, давай так: сожми мне руку, если чувствуешь?

Попытка не пытка. Дин подождал немножко, на всякий случай.

Клик-пшшш. Грудь больного поднялась и опустилась. Больше никакого движения не было. Рука Каса безвольно лежала в ладони Дина.

— Ну что ж… ладно, — Дин сглотнул. — Я просто посижу с тобой и… я дочитаю твой дневник, Кас. Ты уж извини, я знаю, что это личное, но мне нужно знать, что случилось. Если не хочешь, чтобы я читал, тогда… может… очнись и скажи мне сам?

Дин снова сделал паузу.

Клик-пшшш.

— Или просто добавь это в список того, за что ты мне потом наваляешь. — заключил Дин со вздохом. — Ясно, что на данный момент это уже, сука, длинный список.

Клик-пшшш.

Свободной рукой Дин прижал тетрадь к краю кровати, открыл ее, нашел место, на котором остановился ранее — долгий бесплодный поиск работы Касом в последнюю пятницу сентября — и перевернул страницу.

На этот раз он читал, не отпуская руку Каса.

***

Следующие несколько дней поиска работы прошли так же безрезультатно, как и первый. В субботу Кас прошел всю дорогу вдоль шоссе 20 туда и обратно, остановившись на всех заправках и во всех мотелях, что встретились по пути. Нигде ему не повезло. В воскресенье все было закрыто, и ему пришлось провести большую часть дня в поисках еды в мусорных баках. В последовавший понедельник он проработал старые магазинчики в центральной части города, чуть дальше от университета. Во вторник он даже сходил в аэропорт, чтобы поискать работу там. (Пять миль за город в одну сторону. Пешком. Автобус за $1.25 Кас себе позволить не мог.) В среду он дошел до нескольких пригородных ферм.

Дин прочел каждую запись. Про каждое заведение, каждое место, куда сходил Кас. Про каждый день. Каждый длинный, утомительный, обескураживающий, голодный день и каждую холодную ночь.

Невозможность согреться стала частой темой в записях Каса. Днем все было неплохо, но ночи в начале октября в Айдахо были уже откровенно холодные. Вскоре Кас стал делать короткие записи каждое утро о том, как прошла ночь. Читая эти записи — о том, сколько раз за ночь Кас просыпался от дрожи, приходилось ли ему вставать в три часа утра и бродить по парку, чтобы восстановить кровообращение в ногах, и как он то и дело возвращался к магазину подержанных вещей посмотреть на куртки, шапки и шарфы, которые не мог себе позволить, — Дин сжимал руку Каса все сильнее. И временами прерывал чтение, чтобы проверить, по-прежнему ли тщательно подоткнуто одеяло вокруг его ног.

***