Зимняя коллекция смерти

Между тем музыка набирала обороты, ожидалось крещендо. Самцы, сверкая маслянистыми телами, по очереди скрывались за кулисами. Свет на мгновение погас. Потом где-то вдалеке заиграл вальс, вновь вспыхнули софиты и на подиум вышел все тот же Джейсон, теперь в приталенном коротком смокинге и шоферских перчатках. Вальс пульсировал во всю мощь. Вечерняя одежда была предвестником того, что шоу подошло к финалу. Look’и иронично обыгрывали элементы фрака и смокинга, у одного из мужчин — популярной модели из России, Пети Рыкова, — штанины с лампасами были заправлены в тяжелые черные ботники на шнуровке. Глаза его были ледяными и жестокими. Алехин знал, что модели должны смотреть только так — холодно, сурово и неприступно. Считалась, что это сообщает моде шарм роковой страсти.

Наконец, вечерние костюмы иссякли, в зале вновь стало темно и тихо. Только пощелкивали затворы камер. Мощно грянула композиция «I love to hate you», сцену залил яркий свет. На ней стояли десятки мужчин в прихотливых позах — все знаковые lоок’и коллекции. Внезапно они ожили и зашагали по подиуму. Зал, начиная с третьего ряда, стал неистово аплодировать, в первом ряду хлопали представители азиатской, итальянской прессы и звезды, другие скорее вяло складывали ручки для приличия. Это был финальный проход моделей. Возвращаясь на сцену, они застывали в своих прежних позах.

Из-под потолка медленно спустилась люлька, в которой стояли щуплые, прожареннные на солнце Дин и Ден — в голубых джинсах и белых рубашках. Головы обоих венчали бутафорские короны. Зал вновь взорвался аплодисментами. Приземлившись, братья ступили на подиум и прошли его весь целиком, помахивая руками и посылая в темноту воздушные поцелуи. Кен вспомнил миланскую примету: чем хуже дизайнер, тем дальше он проходит по подиуму. Впрочем, коллекция ему понравилась. Она была мужественной и местами совершенно непредсказуемой, о чем Кен и сообщил Филиппу, когда показ закончился.

— Ну, не знаю, — отозвался директор моды «Джентльмен». — По мне, так чем меньше одежды у Dsquared², тем лучше. Парни были такие сочные! Видел, кто открывал показ? Джейсон! Круто, что мы его сняли.

— Круто, что успели до того, как он зверски перекачал бедра. Теперь Джейсон смотрится жирным слоненком, — для журнала напрочь не подходили перекачанные ноги и торсы, одежда на них сидела плохо.

— А знаешь, сколько все это стоило? Мне тут насплетничал ассистент режиссера — 350 тысяч евро за пятнадцать минут.

— Это самая дорогая гей-вечеринка, которую я видел, — заявил Алехин, и друзья отправились за кулисы, чтобы в соответствии с этикетом поздороваться с дизайнерами и засвидетельствовать свое «неизменное восхищение». Когда, отдав долг вежливости, они выходили во двор, залитый ярким миланским солнцем, Филипп спросил:

— Кстати, кто из них Дин, а кто Ден?

— Какая на хуй разница, — бросил Алехин. — Все! А теперь бегом! — Кен заметил негритянку из «Британских авиалиний», которая явно высматривала его. Они нырнули в прореху между группами журналистов из Officielle Hommes и Details, обсуждавшими, надо полагать, гибель мировой моды. И вылетели на улицу, густо заставленную черными «Мерседесами».

— Уф… Успели. Сла-а-ва Богу, — протянул Алехин, опускаясь на сиденье авто, которое водитель оперативно подал к выходу.

— Ты что, злостный алиментщик? — удивленно спросил Филипп.

— Нет, просто затрахался.

— Э-э, как у вас, у натуралов, все запущено. Я вот, например, никак не могу затрахаться.

— His dick is like your leg, — хмыкнул Алехин. — Что у нас там дальше? Dirk Bikkembergs? Коренастых футболистов оставляю тебе, — Дирк испытывал страстное влечение к футболистам брутальной комплекции. Кен протянул приглашение на его показ Филиппу: — Посиди в моем ряду… Ах, вот еще МММ — Missoni, Moschino, Missori… И Valentino. В печку, Зиночка, в печку. Держи, — он вручил конверты Филиппу.

— На Valentino я бы на твоем месте сходил, в конце концов, одна из последних легенд моды, — заметил Филипп. — Он еще твою Одри Хепберн обшивал.

— Не получится… Надо успеть на пару встреч и поговорить с генеральным, а потом у меня гребаный ланч с Алисой.

— Вот, значит, почему ты так улепетывал от той шоколадки. Звезда MTV в городе. Прячьтесь, низменные страсти!

— Да… — задумчиво протянул главный редактор. — Значит, ты считаешь, что это уголовщина?

Ресторан Nobu, здание Armani

— Grazie, Daniele, — сказал Алехин водителю, почтительно придержавшему дверь «Мерседеса». Искорки в красивых глазах Даниэле, обычно радовавшие Кена, на этот раз оставили его равнодушным. Утренний разговор с Филиппом чем дальше, тем больше портил настроение. Телефон генерального, Анастасии Порываевой, был выключен, а тут еще очередной бессмысленный ланч с Алисой. В такие минуты Алехин предпочитал действовать нахрапом, все суетное и случайное вызывало у него раздражение, а мозг болезненно пульсировал вокруг одной, главной на этот момент мысли. Алехин тогда еще не догадывался, что предстоящий ланч окажется совсем не «случайным».