Зимняя коллекция смерти

Дорогой мой Кеша!

Это твой преданный друг, защитник и тайный осведомитель — «сфинкс». Тебе действительно не повезло с соседями. Филипп — дело прошлое, не буду бередить рану, хотя я бы такое порассказал. Хе-хе. А вот Алиса… Мдя… Она у нас настоящая Лиса-Алиса. А знаешь, кто ее кот Базилио? Костик Разумов!!! Директор по рекламе журнала «Джентльмен». А ты, мой бедный друг, увы, Буратино или Дуремар. Тебе кто из них больше нравится? Как и в прошлый раз, не хочу показаться голословным — держи фотографию. Чудо, какие голубки! И извини за качество. Барахло мобильник.

«Подонок!» — прошипел сквозь зубы Алехин. Фото сделали через лобовое стекло автомобиля с некоторого расстояния, но потом увеличили. На нем был четко виден улыбающийся профиль Алисы. Костя быковато скалился и рукой поправлял девушке то ли сережку, то ли локон. Едва различимая тень поперек Костиной ладони при более внимательном рассмотрении оказалась пальцами Алисы. Она, очевидно, гладила руку, которая гладила ее шею. Жест был вполне красноречив. Кен закурил, удалил письмо, затем удалил комментарий Сфинкса и забанил его. «Интересно, зачем ему все это? Так — бескорыстная гадость, желание причинить боль, ощутить власть над известным человеком?»

Алехин сладострастно представил, как сшибает мерзавца на землю и бьет ногой ему прямо в нос, слышит аппетитный хруст хрящей и хлюпанье крови. Сфинкс пытается прикрыться руками, тогда Алехин резко всаживает ему ботинком промеж ног, руки мгновенно устремляются к новому источнику боли. А наглая рожа получает еще и еще, пока не превращается в кровавое месиво…

Это был фирменный алехинский аутотренинг. Обладая взрывным характером, он обычно подавлял агрессию, воображая себе во всех подробностях расправу над негодяем. Зависть, черная тупая злоба, сплетни были такими же спутниками его глянцевой жизни, как неуемная русская лесть, щедрые улыбки и вспышки фотокамер.

Рождественский бульвар

— По-моему, Филипп ему все рассказал, — Алиса отвела в сторону массивную мужскую руку, поглаживавшую ее аккуратную упругую грудь, вынырнула из постели и, плавно ступая по ковру с высоким ворсом, подошла к столику, где лежали ее сигареты.

Закурив, она села на противоположный конец кровати, прислонившись к высокой спинке наборного дерева в псевдодворцовых завитках. «Кен называет такое чмошное великолепие «версучи», — подумалось ей. Директор по рекламе журнала «Джентльмен» сгреб подушки под спину и тоже сел, почесывая гладкий живот с небольшой темно-синей татуировкой.

— Мертвый Филипп рассказал? Ты бредишь.

— Я имела в виду, Романов успел кое-что сказать Кену. Я тебе не говорила — я получила письмо. Уверена, что оно от него.

— Байки из склепа?

— Нет, Романов был еще жив. Я не придала этому значения, хотя и запомнила слово в слово: «Ну что, силиконовый организм, осторожней надо быть».

— Я с этим парнем совершенно согласен.

— Балда, там была наша с тобой фотография в машине, мы обнимались. Он еще приписал: «Копию я как-нибудь отправлю Кеше». Ты понимаешь, Кешей его называл только Филипп. А сейчас я просто чувствую, что появилась новая информация, о которой Кен не хочет говорить, потому что никогда не воспринимал меня всерьез. Помнишь, после отпевания к нему подошел мужчина? Это из милиции.

— Чему быть, того не миновать. В любом случае хорошо, что Филипп мертв. А то, что Алехин не воспринимает тебя всерьез, нам только на руку. Пусть думает, что у тебя на уме только шмотки, тем более что он почти прав.

— Урод ты, — сказала Алиса и сломала сигарету о хрустальную пепельницу в форме лебедя. — И кровать у тебя уродская, и пепельница.

— Зато ты у меня красавица.

— Я не у тебя, а у Кена.

— Не смеши меня, то-то по нему заметно. Он уже полмесяца в форменной истерике из-за этой пидовки.

— Я устала тебе говорить, Кен — стопроцентный натурал.

— Ага, примерно как сок J-7. Стопроцентный сок!!! Ха-ха-ха. Три раза.

— Идиот!

— Ну хорошо, я постараюсь решить эту проблему с Кеном, точнее, все проблемы разом.

Crysler building, ул. Большая Ордынка