Зимняя коллекция смерти

Алехин предусмотрительно натянул перчатки из тонкой телячьей кожи, чтобы не следить дальше. Квартира была явно съемной. Едва ли молодой человек мог окружить себя такой чудовищно нелепой мебелью, которая фиксировала все грани и фазы нищеты советского человека. Коричневый ковер в бежевых цветах, складной продавленный диван, шкаф из ДСП, лакированный стул с зеленым матерчатым сиденьем в катышках. Треть небольшой комнаты занимал обшарпанный буфет из 50-х с дешевыми бокалами под хрусталь и чайным сервизом в крупных пионах. По центру его верхней панели возлежала круглая вязаная салфетка грязно-белого цвета. На ней стояла вазочка, тоже псевдохрустальная. Компанию ей составляли фигурка растрепанного Пушкина за письменным столом и толстая балерина с приподнятой ножкой, склеенной в районе бедра.

Кен открыл нижнюю секцию буфета и тотчас был вознагражден за свое пристрастие к бытовой культуре совка. Среди застиранных полотенец и скатертей он увидел компактный портфель Prada, очень хорошо ему знакомый. В нем Филипп всегда носил свой лэптоп. Алехин быстро извлек находку. Ноутбук марки Apple был на месте. Кен сразу же решил не повторять прежних ошибок. Он аккуратно закрыл буфет, встал и вышел из квартиры. Сердце его бешено колотилось. Алехин никогда не нарушал закон, кроме как в далеком детстве. Будучи лет двенадцати от роду, он с пацанами проник в частично расселенный коттедж, который шел под снос. Его тогда поймали и обвинили в краже полотера и бензопилы, которых он, конечно, не брал. Как знать, стал бы Иннокентий Алехин главным редактором журнала «Джентльмен», если бы отсидел два года в колонии для несовершеннолетних? Но ему повезло. Сердобольный милиционер отпустил Алехина с хохотом, когда увидел, что всхлипывавший чумазый мальчишка под протоколом допроса нацарапал «Кеша».

Алехин решил спуститься пешком. На ходу он сообразил, что если столкнется с Липатовым, то скажет, дескать, ему стало нехорошо и он решил дождаться милиции в машине. Во дворе было пусто. Алехин быстро сел на заднее сиденье машины и убрал лэптоп под ноги.

— Степан, человека, с которым я должен был встретиться, убили. Я вызвал милицию.

— Еб твою мать! — не сдержался водитель.

— Подождем их в машине, — Алехин закурил и в этот момент увидел поворачивавшие во двор автомобили с мигалками, мгновенно загромоздившие собой двор. Кен вышел из «Мазерати» и направился к симпатичному молодому человеку, только что выскочившему из грязненькой гражданской девятки. Они встретились под фонарем, закрепленным у козырька подъезда.

— Извините, я не смог там оставаться, — сказал Алехин Липатову, снимая перчатку и протягивая руку.

— У вас кровь, — Липатов посмотрел в глаза главному редактору внимательно и строго, даже не собираясь пожимать протянутую ему руку.

— Да, простите, я сначала был без перчаток, измазался в его крови. Только потом догадался их надеть, — дрожащим голосом оправдывался Кен. — Надеюсь, я не очень наследил.

— Я тоже на это надеюсь, — сухо ответил Липатов. — Ну-с, пройдемте.

Они поднялись наверх, Липатов быстро вбежал в квартиру и опустился на колени перед телом:

— Он еще совсем теплый. Четверть часа назад парень был жив!

— Я и пришел четверть часа назад, — недоумевая, сказал Алехин.

— Я в курсе, вы позвонили мне в 12.50, — Липатов поднялся и снова внимательно посмотрел в глаза Алехину: — Либо вы спугнули преступника, либо… — он сделал паузу, изучая лицо главного редактора.

— Либо?

— Либо сами убили его, — веско произнес следователь. — К тому же зачем вы не сказали мне правду о том, что знакомы с убийцей вашей подруги?

Издательский дом «Голдпресс», ул. Петровка

— Тебе надо отдохнуть, Кен, — сказала Анастасия Порываева, пересаживаясь из-за своего стола в кресло напротив Алехина. Этим она дала понять, что из начальника превращается в друга. Глаза ее выражали почти искреннее волнение.

— Я в порядке, Настя, — сухо ответил Кен. Впрочем, по дрожи в его пальцах и испуганно-усталому выражению глаз скорее можно было предположить обратное.

— Кен, сначала Алиса, затем этот мальчик… Что ты делал в его квартире? — Порываева с интересом изучала глаза главного редактора.

— Мы договорились о встрече, Сергей был как-то связан с Филиппом, я хотел разобраться…

— Ты начал собственное расследование? — притворно изумилась Настя.

— Нет, я просто хотел понять, что произошло.

— Но ведь есть следователь. Ты не можешь рисковать собой.

— Настя, мне ничего не угрожает. Угроза есть, но нашим коммерческим интересам. Я тебе уже говорил тогда в Милане, что игры с «Персеем» могут обернуться полной потерей «Меркури». А это 40 % рекламы в наших журналах.

— Но как все это связано со смертью Филиппа? Его же убил маньяк. А Алиса? Там был какой-то мальчик-проститутка. Он ее ограбил, я слышала… Господи, это так ужасно. Вы ведь очень любили друг друга, — голос Насти стал торжественно-печальным, как у героини мыльной оперы в момент, когда наконец-то выяснилось, кто чей родственник и за каким хером все кругом страдают.