Зимняя луна (Ад в наследство)

– Вы хотите сказать, что вы задаете ему вопрос, а он может отстучать ответ копытами?

– Конечно, может и так. Или просто его скажет.

– А?

– Этот бычок, он умеет говорить.

– Чепуха, – заявил Тоби, выходя за Джеком и Хитер наружу.

– Честно. Он может говорить, танцевать, водить машину, и он ходит в церковь по воскресеньям, – заверил его Пол, выключая свет в конюшне. – Его зовут Бычок Лестер, и он хозяин «Обедов на Магистрали» в городе.

– Так он человек!

– Ну конечно, человек, – признался Пол, закрывая ворота. – Никогда бы не сказал, что он не человек.

Поверенный подмигнул Хитер, и она вдруг поняла, что он успел ей ужасно понравиться за такое короткое время.

– А вы ловкач, – сказал Тоби Полу. – Папа, он ловкач.

– Пол – поверенный, сынок, – ответил Джек. – Ты всегда должен быть настороже с поверенными или останешься без пони или коров.

Пол рассмеялся.

– Слушай папу. Он у тебя мудрый. Очень мудрый.

Только апельсиновая корка осталась от солнца, а через несколько секунд зазубренное лезвие горных пиков срезало и ее. Тени упали одна на другую. Угрюмые сумерки, все синее и похоронно-пурпурное, намекающее на неизбежный мрак ночи в этой безлюдной шири.

Поглядев прямо вверх от конюшни, на холм у края западного бора, Пол сказал:

– Кладбища в этом освещении не разглядеть. Но там и днем не на что смотреть.

– Кладбище? – переспросил Джек, нахмурясь.

– У вас здесь официально разрешенное частное кладбище, – ответил поверенный. – Двенадцать участков, хотя заняты только четыре.

Посмотрев на холм, где она смутно видела только часть того, что могло быть низкой каменной стенкой и парой столбиков в сливово-темном свете, Хитер спросила:

– А кто там похоронен?

– Стэн Квотермесс, Эд Фернандес, Маргарита и Томми.

– Томми, мой старый напарник, похоронен здесь? – спросил Джек.

– Частное кладбище, – повторила Хитер. Она попыталась уверить себя, что задрожала только потому, что воздух на минуту похолодал. – Это немного мрачновато.

– Не так необычно для здешних мест, – уверил ее Пол. – Их много на ранчо вокруг, у семей, которые живут тут уже несколько поколений. Это не только их дом, это их родина, единственное место, которое они любят. Иглз Руст – просто нечто, где можно сходить в магазин. Когда приходит время для вечного покоя, они все хотят стать частью той земли, которая дала им жизнь.

– У-у, – сказал Тоби. – А не страшно? Жить на кладбище?

– Вовсе нет, – заверил его Пол. – Мои предки и родители захоронены на нашей земле, и ничего вызывающего дрожь в этом нет. Удобно. Дает чувство наследования, продолженности. Каролин и я собираемся тоже упокоиться здесь, хотя я не могу сказать, что наши дети этого хотят, они теперь учатся – в медицинском колледже и юридическом. У них новая жизнь, и делать им с ранчо в общем-то нечего.

– Ах, черт, мы пропустили День Всех Святых, – сказал Тоби больше для себя, чем для них. Он уставился в сторону холма, поглощенный личной фантазией, которая, без сомнения, включала в себя смелую прогулку по кладбищу в вечер Дня Всех Святых.

Постояли некоторое время в молчании.

Сумерки были густые, тихие, спокойные.

Вверху кладбище, казалось, стряхнуло с себя весь тающий свет и опустило ночь, как саван, покрывая себя мраком быстрее, чем любой другой уголок земли рядом.

Хитер взглянула на Джека, опасаясь увидеть в его поведении какие-нибудь признаки беспокойства по поводу того, что останки Томми Фернандеса похоронены в такой близости. Томми убили у него на глазах за одиннадцать месяцев до того, как был застрелен Лютер Брайсон. В соседстве с могилой Томми Джек не мог не вспомнить, и, возможно, слишком живо, ужасные события, которые лучше отправить в самые глубокие закоулки памяти.

Как будто уловив ее тревогу, Джек улыбнулся:

– Приятно знать, что Томми нашел покой в таком красивом месте, как это.

Когда они пошли обратно к дому, поверенный пригласил их поужинать и остаться у них с женой на ночь. «Во-первых, вы приехали сегодня слишком поздно, чтобы прибраться и сделать дом пригодным для жизни. Во-вторых, здесь нет никаких свежих продуктов, только то, что может быть в морозильнике. И, в-третьих, вам, наверное, неохота готовить еду после целого дня в дороге. Почему бы не расслабиться и начать новое дело с утра, когда отдохнете?»

Хитер была благодарна за приглашение, но не только по причинам, которые перечислил Пол: ей по-прежнему было неприятно тягостно в доме и не нравилась его изолированность от всего мира. Она решила, что ее нервозность – не что иное как первая реакция горожанки на слишком много открытого пространства, больше, чем она когда-либо видела. Скромная фобическая реакция. Временная агорафобия. Это пройдет. Ей просто нужно день или два – а может быть, и несколько часов – на то, чтобы привыкнуть к новому ландшафту и образу жизни. Вечер с Полом Янгбладом и его женой может стать хорошим лекарством.

Установив обогрев повсюду в доме, даже в подвале, чтобы быть уверенными, что завтра утром в нем будет тепло, Макгарвеи заперли двери, сели в «эксплорер» и поехали за «бронко» Пола по сельской дороге. Он повернул на восток, к городу, и они сделали то же самое.