Зимняя луна (Ад в наследство)

– Тут печальный случай. Год назад у Леоны нашли рак, и она умерла уже как три месяца. А несколько недель назад с Гарри случился инфаркт, и у него теперь парализована левая рука. Речь плохая, да и с памятью проблемы. Пришлось переехать в Денвер к сыну, но семья того не хотела собаку. Гарри плакал как ребенок, когда прощался с Фальстафом. Я обещал ему, что найду для пса хороших хозяев.

Тоби был уже на коленях, обняв ретривера за шею, и тот лизал его в лицо.

– Мы будем ему самыми лучшими хозяевами, которых не было никогда ни у одной собаки, правда, мам, пап?

Хитер сказала Тревису:

– Как мило, что Пол Янгблад сказал вам о нас.

– Ну, он услышал, как ваш мальчик говорил, что хочет собаку. А у нас тут не настоящий город, все живут в двух шагах друг от друга. И у всех очень много свободного времени, чтобы вмешиваться в дела других людей. – У Поттера была широкая, очаровательная улыбка.

Холодный ветер становился все сильнее, пока они разговаривали. Внезапно он рванулся и превратился в свистящий ветер, пригибая потемневшую траву и сдувая волосы Хитер ей на лицо, и пронизывая ледяными иголками.

– Тревис, – сказала она, снова пожимая ему руку, – когда вы сможете заехать к нам на ужин?

– Ну, может быть, в следующее воскресенье…

– В следующее воскресенье, – повторила она. – В шесть часов.

Тоби она сказала:

– Орешек, иди в дом.

– Я хочу поиграть с Фальстафом.

– Ты можешь познакомиться с ним и внутри, – настаивала она. – Здесь слишком холодно.

– Но у него же мех, – запротестовал Тоби.

– Я о тебе забочусь, глупышка. Ты отморозишь нос, и он станет черным, как у Фальстафа.

На полпути к дому, вертясь между Тоби и Хитер, пес остановился и оглянулся на Тревиса Поттера. Ветеринар помахал рукой, делая ему знак идти дальше, и это оказалось вполне достаточным разрешением для Фальстафа. Он сопроводил их вверх по ступенькам и в теплый холл.

* * *

Тревис Поттер привез с собой пятидесятифунтовый пакет сухой собачьей еды. Он выгрузил его из багажника «рэндж-ровера» и поставил на землю у заднего колеса.

– Я подумал, что у вас не будет собачьего корма под рукой, если только рядом не пройдет кто-нибудь с золотым ретривером. – Он объяснил, чем и как следует кормить собаку фальстафовых размеров.

– Сколько мы вам должны? – спросил Джек.

– Забудьте. Он мне ничего не стоил. Это была просто услуга по отношению к бедному Гарри.

– Это очень хорошо. Спасибо. Но собачья еда?

– Об этом не беспокойтесь. Пройдет несколько лет, и Фальстафу понадобятся регулярные осмотры. Когда вы привезете его ко мне, я уж с вас возьму побольше. – Усмехаясь, он захлопнул дверцу багажника.

Они обошли «рэндж-ровер» и встали у самой дальней от дома стороны, используя машину как укрытие от кусачего ветра.

Тревис сказал:

– Я знаю, Пол вам сказал в частной беседе о Эдуардо и его енотах. Он не хотел волновать вашу жену.

– Ее нелегко взволновать.

– Так вы сказали ей?

– Нет. Не знаю почему. Хотя… у нас уже и так много всего в голове, целый год нервотрепки, куча перемен. Во всяком случае, то, что Пол сказал мне, – это не очень важно. Просто, еноты вели себя странно, вышли при свете дня, бегали по кругу и упали потом замертво.

– Я не думаю, что это все, – Тревис замялся. Он откинулся и прислонился спиной к боку «ровера», согнул ноги в коленях, наклонив слегка голову, скрываясь от пронизывающего ветра. – Я думаю, Эдуардо скрывал что-то от меня. Эти еноты делали что-то гораздо более странное, чем то, о чем он рассказал.

– Зачем ему было скрывать?

– Сложно сказать. Он был такой старик, с причудами. Может быть… я не знаю, может быть, он видел что-то, о чем ему казалось смешным говорить, что-то, во что я не поверю. Он был большой гордец, этот старик, не хотел говорить ничего такого, из-за чего его могли бы осмеять.

– А какие-нибудь догадки у вас есть?

– Не-а.

Голова Джека находилась под крышей «ровера», и от ветра не только немело его лицо, но, казалось, слой за слоем сдиралась кожа. Он откинулся спиной к машине, согнул колени и наклонился, подражая ветеринару. Не глядя друг на друга, они принялись разглядывать долины на юге, не переставая говорить.

Джек сказал:

– Вы, как и Пол, думаете, что было что-то такое, от одного взгляда на которое Эдуардо схватил сердечный приступ, что-то связанное с енотами?

– И это заставило его зарядить ружье, не забудьте. Я не знаю. Может быть. Не могу с этим разобраться. Более чем за две недели до его смерти я говорил с ним по телефону. Занятная была беседа. Я позвонил, чтобы сообщить результаты тестов тканей енотов. Не найдено следов никакой известной болезни.

– Разбухание мозгов?

– Точно. Но никакой очевидной причины. Он хотел знать, я делал полное вскрытие или только взял образцы ткани мозга.

– Вскрытие мозга?

– Да. Он спросил, полностью ли я исследовл мозг, – казалось, ожидал, что если бы я так сделал, то нашел что-то, кроме разбухания. Но я ничего не нашел. Тогда он спросил меня об их спинном мозге, не было ли чего-нибудь там постороннего.

– Постороннего?