Зимняя луна

Она действовала безответственно. Если с ней что-нибудь произойдет, то  Тоби может оказаться в большой опасности. Сильный риск, очень сильный. Она была неуправляема. И знала это. Ничего не поделаешь: сколько можно терпеть, достаточно. Больше нельзя это выносить. Остановиться у нее не было сил!

Справа от нее было крытое заднее крыльцо, перед ним — патио. Дворик освещался пятнами лунного свечения, которое проникало сквозь рваную пелену облаков. Высокие эвкалипты и низкие кусты покрыты крапинками лунного серебра.

Она была на западной стороне дома. Кралась налево по дорожке, к югу.

На углу остановилась и прислушалась. Так как ветра не было, то отчетливо слышалось злобное шипение баллончика — звук, который только увеличивал ее ярость.

Обрывки разговора. Ни слова не разобрать.

Крадущиеся шаги к углу дома, за которым она стояла. Низкий подавлений смех, почти хихиканье. Они так отлично веселятся, так радостно играют!

Определив по звуку быстро приближающихся шагов, что чужак сейчас появится, и вознамерившись напугать его до чертиков, Хитер шагнула вперед. Момент был рассчитан превосходно — они встретились на повороте.

Она была удивлена, обнаружив, что он выше ее: думала, им лет по десять, одиннадцать, двенадцать самое большее.

Хулиган издал слабый возглас «Ах!» от неожиданности.

Напугать их хорошенько было бы легче, будь они помоложе. Но теперь никакого отступления: они довели ее. И затем…

Она столкнулась с ним, отбросила и прижала к увитой плющом бетонной стене, которая обозначала южную границу их собственности. Баллончик с краской вылетел из его руки и, звякнув, ударился о дорожку. Она с размаху ударила его коленом между раздвинутых ног и отвернулась, как только он упал и, хватая ртом воздух, принялся блевать на клумбу, идущую вдоль стены. Даже в темноте было видно, что ему лет шестнадцать или семнадцать, а может и больше. Достаточно, чтобы все понимать.

Шаги второго. Бегущего на нее.

Второй парень спешит на помощь первому. Он летел на нее быстро, не видел оружия, и у нее не было времени останавливать его угрозами.

Шагнула навстречу, вместо того, чтобы отскочить, крутанулась на левой ноге, и пнула его в пах правой. Из-за того, что она двигалась навстречу, а он бежал, удар получился мощный: она достала его лодыжкой и подъемом ноги, а не пальцами.

Он упал на дорожку и откатился к первому парню, захваченный таким же приступом рвоты.

Третий бежал к ним по дорожке, но затормозил в  пяти метрах от Хитер и и начал пятиться назад.

— Стой, где стоишь, — сказала она. — У меня оружие.

Хотя она подняла «Корт», держа его обеими руками, но голоса не повысила, и ее спокойный тон сделал приказ более грозным, чем если бы она прокричала его в ярости, но, возможно, он в темноте револьвер не видел и было видно, что собирается удрать.

— Не вздумай, пристрелю как собаку. — Сказала она почти ласково. И сама была удивлена прозвучавшей в голосе холодной ненавистью. Конечно, она его не застрелит, в этом была уверена. Но звук ее собственного голоса пугал… и заставлял задуматься. — Его плечи опустились. Вся поза изменилась. Он поверил ее угрозе.

Черная радость наполнила Хитер. Около трех месяцев интенсивных занятий тхэквондо и уроков самозащиты для женщин, которые проводили бесплатно для членов семей полицейских по три раза в неделю в гимнастическом зале отдела, оправдали себя. Ее правая нога адски болела, возможно, не меньше, чем пах у парня. И наверняка, придется прихрамывать с неделю, даже если трещины никакой нет, но все же она была очень рада, что схватила трех вандалов, и не жалела что пострадала за свой триумф.

— Подними руки, чтобы я видела, что в них.

Парень поднял руки над головой, в каждой было по баллончику спрея.

—  Брось банки и иди ложись на землю рядом со своими приятелями, — приказала женщина и он сделал все по ее словам.

Луна выплыла из-за облаков, что было похоже на то, как включают прожектора на сцене в четверть силы, после полной темноты. Она могла видеть достаточно хорошо, что всем им лет по шестнадцать-восемнадцать. Они не соответствовали популярному стереотипу шпаны: не были ни черные, ни латиноамериканцы. Белые парни и нельзя сказать, что из бедных семей. На одном  была хорошо скроенная кожаная куртка, на другом — свитер с крупными петлями, изделие явно дорогое, со сложным красивым узором.

Ночную тишину нарушали только жалкие позывы на рвоту и стоны тех двоих, которых она вывела из строя. Все произошло так быстро и без криков, что они даже не разбудили соседей.

Наставив на них револьвер, Хитер спросила:

— Вы приходили сюда раньше?

Двое все еще не могли отвечать, даже если бы захотели, но и третий молчал.

— Я спросила, были ли вы здесь раньше, — сказала она резко. — И занимались ли здесь уже подобными гадостями.

— Сука, — сказал парень, который пострадал меньше других.