Зимняя луна

Нельзя же сидеть всю ночь в машине. Нельзя же в ней жить, черт возьми!

Он медленно проехал оставшийся путь и остановился перед гаражом. Взял пульт дистанционного управления и нажал на единственную кнопку.

Автоматическая дверь гаража поднялась. Внутри помещения, рассчитанного на три автомобиля, лампа, на потолке, снабженная таймером на три минуты, давала достаточно света, чтобы увидеть, что в гараже все в порядке и что теория аварии на станции несостоятельна.

Вместо того чтобы въехать внутрь, он остался на месте. Поставил «Чероки» на тормоз, но не выключил двигатель и оставил включенными фары. Взяв дробовик и пистолет,  вышел из автомобиля, оставив дверь со стороны водителя открытой настежь.

Дверь открыта, фары включены, двигатель работает.

Ему не хотелось думать, что он струсит и побежит при первом же неблагоприятном признаке. Но если придется выбирать между бегством и смертью, то он хотел быть уверенным, что окажется быстрее чего-либо, что побежит за ним.

Хотя в дробовике было только пять патронов — один уже в стволе, а четыре других в магазине, — его совершенно не волновало, что он не захватил еще запасных патронов. Если ему так не повезет, что при встрече с чем-то он не свалит это пятью выстрелами почти в упор, то ясно, что сам он не проживет достаточно долго для того, чтобы перезарядить ружье, быстрее будет выхватить пистолет.

Подойдя к дому, поднялся по ступенькам крыльца и дернул за ручку парадной двери. Она была заперта.

Ключи от дома висели на цепочке из бусин, отдельно от автомобильных ключей. Он выловил цепочку из джинсов и открыл дверь.

Стоя снаружи, Эдуардо сжал дробовик в правой руке, а левую протянул через порог, за полуоткрытую дверь, ища ощупью выключатель, ожидая, что нечто бросится на него из угольно-черной прихожей или положит свою руку на его, пока он будет шарить по стене в поисках выключателя.

Щелкнул выключатель, и свет наполнил весь холл, выплеснулся мимо него на крыльцо. Он пересек порог и сделал несколько шагов в глубину дома, оставив дверь позади себя открытой.

В доме было тихо.

Темные комнаты по обе стороны коридора. Кабинет слева. Гостиная справа.

Ему не хотелось поворачиваться спиной к любой из этих комнат, но, наконец он двинулся направо, выставив ружье перед собой. Когда включил верхний свет, просторная гостиная оказалась пустой. Никаких следов вторжения. Ничего необычного. Затем заметил нечто черное, лежащее на белой кайме китайского ковра. Сначала ему пришло в голову, что это испражнения, которые оставил зверек, бывший в доме. Но когда он нагнулся над этим и присмотрелся повнимательнее, то увидел, что это всего лишь затвердевший комок мокрой земли. Из него торчала пара травинок.

Вернувшись в коридор, увидел, то что пропустил в первый раз: маленькие крошки грязи усеяли полированный дубовый пол. Осторожно ступил в кабинет, где люстры на потолке не было. Приток света из коридора позволил отыскать и включить лампу на столе.

Крошки и пятна грязи, уже высохшие, запачкали промокательную бумагу. Еще больше ее было на красном кожаном сиденье стула.

— Что за черт? — поинтересовался он тихо.

Быстро распахнул стеклянные дверцы стенного шкафа, но там никто не скрывался.

В коридоре тоже проверил шкаф. Никого.

Парадная дверь была все еще открыта. Он никак не мог решить, что с ней делать. Ему нравилось, что она открыта, потому что это обеспечивало ему беспрепятственный выход, если понадобится бежать. С другой стороны, если он поднимется на второй этаж, то что-то может проскользнуть в дом, пока он будет наверху. С неохотой закрыл дверь и задвинул засов.

Бежевый широкий ковер от стены до стены спускался сверху по лестнице с дубовым паркетом и тяжелыми перилами. В центре нескольких нижних ступеней лежали шматки сухой земли. Немного, но достаточно, чтобы привлечь его внимание.

Поднял взгляд на второй этаж.

Нет. Сначала внизу.

Он ничего не нашел ни в дамской туалетной, ни в шкафу под лестницей, ни в большой столовой, ни в гардеробной, ни в технической мойке. Но на кухне грязь была снова, и больше, чем где-либо еще.

Недоеденный ужин из макарон, колбасы и хлеба с маслом оставался на столе, так как его прервало внезапное появление енота и смерть зверька в конвульсиях. Комки высохшей грязи покрывали ободок тарелки. Стол вокруг тарелки был покрыт горошинами сухой земли. Засохший лист клена (откуда в краю хвойных деревьев?), рядом мертвый жук.

Жук лежал на спинке, шесть окостеневших лапок задраны в воздух. Когда он перевернул его осторожно пальцем, то увидел, что панцирь был радужно-сине-зеленого цвета.

Два сплющенных комка грязи, прилипли к сиденью стула. На дубовом полу вокруг стула было еще больше грязи.

Еще одна куча грунта лежала перед холодильником, в ней было несколько травинок, еще один засохший лист и дождевой червяк. Червяк был все еще жив, но бешено извивался, видимо, страдая.