Зимняя луна

Осторожно, не опираясь на левую ногу, Джек передвинулся к конторке. Хотя рана его не выглядела столь серьезной, он понимал, что скоро и, вероятно, внезапно ему станет хуже. Он не хотел приближать это мгновение своими собственными действиями, опасаясь, что одной яростной вспышки боли будет достаточно, чтобы потерять сознание. Джек подтянулся и выглянул поверх стола:

Под большим давлением струи горящего бензина вырывались из изрешеченной колонки на асфальт, как расплавленная лава из жерла вулкана. Уклон шел в сторону деловой улицы и огненные реки текли в том направлении. От взрыва вспыхнула крыша портика над колонками. Пламя быстро переползло на основное здание. «Лексус» был в огне. Безумный ублюдок погубил свою собственную машину, что  сделало его еще более неуправляемым и опасным, чем все другое, совершенное им раньше. Его нигде не было видно. Может быть, в нем возобладали по крайней мере какие-то остатки здравого смысла и он убежал прочь из этого ада, который стал панорамным с того момента, когда горящий бензин устремился по асфальту?

Более вероятно, что он пробирается сюда через отсеки гаража, выбрав именно этот маршрут а не дерзкую атаку через разбитую переднюю дверь. Меньше чем в восьми метрах от Джека находилась крашеная металлическая дверь, соединявшая гараж с конторой. Она была закрыта, но вряд ли на ключ.

Привалившись к спиной конторке, он обеими руками сжал револьвер и прицелился в дверь, вытянув руки перед собой, готовый разнести преступника к чертям при первой же возможности. Его руки дрожали. Так было холодно. Он напрягся, чтобы держать пистолет ровно, что помогло, но полностью подавить дрожь не удалось. Темнота в углах поля зрения на какое-то время отступила. Теперь она начала вторжение заново. Он бешено заморгал, пытаясь смыть пугающую периферийную слепоту, как будто удаляя из глаза соринку, но бесполезно.

Воздух пах бензином и горячей смолой. Переменчивый ветер вдул дым в комнату — немного, но достаточно, чтобы захотелось прокашляться. Он сжал зубы, допуская лишь тихие удушливые хрипы в горле, ведь убийца мог быть и недалеко от двери, прислушивающийся, еще не решивший толком, что предпринять.

Все еще направляя револьвер прямо на дверь, ведущую из гаража, Джек бросил взгляд наружу, на вихри бушующего пожара и пенные клубы черного дыма, опасаясь ошибки, опасаясь что автоматчик может прийти, в конце концов, и оттуда, из огня, как демон смерти.

Снова взгляд на металлическую дверь, выкрашенную в бледно-голубой цвет. Цвет чистой воды, которую видишь сквозь тонкий слой льда.

От этого цвета опять стало холодно. От всего ему становилось холодно — от пустого металлического «тук-тук» работающего сердца, от тихого, как шепот, рыдания женщины, съежившейся на полу, от блестящих осколков битого стекла. Даже рев и треск огня студили его.

Снаружи бурлящее пламя обошло весь портик и достигло лицевой части станции. Крыша, должно быть, теперь в огне.

Бледно-голубая дверь.

Открой ее, ты, безумный сукин сын! Ну же, давай!

Другой взрыв.

Джеку пришлось отвернуться от двери гаража и глянуть наружу, чтобы разглядеть, что там случилось, потому что почти все его периферийное зрение его пропало.

Это рванул бак с горючим «Лексуса». Теперь от роскошной машины остался лишь черный скелет, охваченный жадными языками огня, которые содрали с него роскошную изумрудную краску, прекрасную кожаную обивку и другие шикарные аксессуары.

Голубая дверь оставалась закрытой.

Револьвер, казалось, весил двадцать килограмм. Руки заныли. Джек не мог держать оружие неподвижно. Он едва мог держать его вообще.

Захотелось лечь и закрыть глаза. Немного поспать. Увидеть недолгий сон: зеленое пастбище, полевые цветы, голубое небо, давно забытый город.

Когда поглядел вниз на свою ногу, то обнаружил, что стоит в луже крови. Артерия, должно быть, задета, может быть, разорвана. Он сжался, голова закружилась от одного взгляда вниз, снова подступила тошнота и дрожь внутри.

Огонь бушевал на крыше. Он мог слышать его над своей головой, по звуку, четко отличавшемуся от треска и рева пламени перед станцией: треск черепицы, скрип стропил. Возможно осталось всего несколько секунд, прежде чем потолок вспыхнет и обрушится на них.

Джек не понимал, как ему может становиться все холоднее в то время как огонь бушует вокруг. Пот, стекавший по лицу, был как ледяная вода.

Даже если крыша и не просядет в ближайшие пару минут, он умрет или слишком ослабнет для того, чтобы нажать спусковой крючок к тому времени, когда, наконец, убийца ворвется к ним. Ждать больше нельзя.

Оружие осталось в правой руке. Левая нужна для того, чтобы упереться в пластмассовую крышку конторки и разгрузить левую ногу.

Он достиг края конторки, голова кружилась страшно, до голубой двери еще шесть метров. Как их преодолеть? Пришлось опираться на носок левой ноги и будь, что будет. Удивительно, но ему удалось не упасть и боль была терпимой. А ведь это лишь потому, что левая нога одеревенела! Ощущалось лишь слабое покалывание. Теперь и сама рана не была горячей, даже не теплой.