Зимняя роза

И потому они жили в подобии ада. Супруги почти не разговаривали. Когда Джо заходил проведать Кейти, Фиона старалась куда-нибудь уйти. Он, в свою очередь, старался покинуть дом до ее возвращения. Однако на прошлой неделе Джо потерял представление о времени и задержался дольше обычного. Они с Фионой столкнулись в холле. Жена молча кивнула и пошла к лестнице, но Джо схватил ее за руку.

– Я по тебе скучаю, – сказал он. – И я тебя люблю.

– Тогда почему ты меня покинул?

– Ты знаешь почему. Пойми, Фиона, есть сражения, в которых тебе не победить. Даже тебе.

– Но я пытаюсь, черт побери! – воскликнула она, вырывая руку.

– Сколько еще будут продолжаться твои попытки, Фи? Что еще должен натворить Сид Мэлоун, чтобы заставить тебя отказаться от затеи вернуть его в нормальную жизнь? Я лишился склада. Альф мертв. Тебя саму чуть не убили. Мерзавец, напавший на тебя, убит. Что переломит твое упрямство? Или Сиду нужно кого-то убить у тебя на глазах?

Рассерженная Фиона поковыляла к лестнице. Гнев в сочетании с упрямством не позволит ей пойти на попятную. Во всяком случае, сейчас. Но скоро это закончится. Джо надеялся, что закончится, поскольку ему осточертело жить порознь и противостоять собственной жене. Он знал: Фиона нуждается в нем. И он очень нуждался в ней. Все его успехи и достижения – бессмыслица, если ее нет рядом. За несколько недель жесткой, бескомпромиссной избирательной кампании он безумно устал телом и душой.

И сейчас его грыз вопрос: а не напрасно ли все это? Изменят ли хоть что-то затраченные им усилия? Если Литтон победит, выполнит ли этот хлыщ щедро раздаваемые обещания? Джо не знал. Он вообще уже ничего не знал, кроме одного: ему отчаянно хотелось вернуться домой, где его радушно встретит жена. Ему хотелось лечь рядом с ней и рассказать обо всех событиях минувших недель. Лежать с ней в темноте и рассказывать. А потом заняться с ней любовью и заснуть в ее объятиях… Вместо этого он вновь уснул на жестком столе.

Его отчаянно трясли за плечо. В помещении было совсем темно. Наверное, и час уже довольно поздний.

– Джо, бездельник, поднимайся! – зарычал у него над ухом брат.

– Джимми, имей совесть, дай еще немного поспать. Не видишь, я совсем выжат? – сонно спросил Джо.

– Нет! Вставай и спускайся вниз. Сейчас же. Подсчет голосов закончен. Слышишь, Джо?

Джо поднял голову, сунул руку в карман пиджака.

– Погоди немного. Я куда-то запихнул свою речь о признании поражения. Ведь победил Литтон?

– Нет, не он.

– Ты что, шутишь? Неужели Ламберт? Подумать только, Ламберт – новый член парламента.

– Пошевели мозгами, тупица, – сказал сияющий Джимми. – Ты победил!

Ошеломленный, потерявший дар речи, Джо тупо смотрел на брата.

В класс влетел Джон Бернс, руководитель лейбористов и советник Джо, помогавший ему с избирательной кампанией.

– Только что получил телеграмму! – крикнул он. – Кейр Харди победил в Мертил-Тидвиле, а Ричард Белл – в Дерби. Наша новая партия одержала три победы!

– Три? – переспросил Джо.

И что Бернс так радуется из-за каких-то трех мест? Тори и либералы наверняка получили сотни мест.

– Три – это только начало. В прошлом правительстве у нас было всего одно место. Теперь мы утроили свое представительство! Сам знаешь: лавина начинается с мелких камешков. Лейбористы вышли из ворот и начали движение! Пусть сегодня у нас только три места. В следующий раз будет тридцать, а потом и триста!

– Джо, да что же ты сидишь? Вставай! – потребовал Джимми.

Джо поднялся на одеревеневшие ноги.

– Внизу полно газетчиков, – сказал Бернс. – Им нужна речь. Порадуй их хорошей речью. Там и фотографы, поэтому, парень, приведи себя в надлежащий вид. Я скажу, что ты появишься через несколько минут.

Джимми и Джон спустились вниз. Джо поправил галстук и провел пятерней по волосам, потом заправил рубашку в брюки и застегнул пиджак. Идеально было бы принять ванну и сменить одежду, но в существующих условиях сойдет и так.

Джо поглубже вдохнул, закрыл глаза и стал готовиться к тому, что ожидало его внизу. Недавняя усталость постепенно сменялась эмоциональным возбуждением. Джо начал осознавать, что он победил. Он действительно победил. Теперь он член парламента, часть чего-то несравненно большего, чем он сам. После этого вечера он уже не будет прежним Джо Бристоу. И не только он. Джо чувствовал: его город и страна тоже не будут прежними. В трех местах сегодня состоится чествование новых членов парламента. Здесь, в Восточном Лондоне. В долине Южного Уэльса. В фабричном городе Мидлендса. Бернс был прав: это действительно начало чего-то нового. Тори и либералы… лишь кормили рабочего человека обещаниями, забирали его голос, ничего не давая взамен. Теперь у рабочих появился собственный голос. Пусть пока негромкий, но голос. Кто-то будет говорить от их имени, рассказывать об их жизни. Кто-то будет сражаться в Вестминстере за их интересы.