Зимняя роза

Джо продолжал неутомимо упражняться. День за днем, не жалея своего ослабевшего тела. Разрабатывал ноги, пока мышцы не восстановили тонус. К нему приходили массажисты – массировать онемевшую плоть и поддерживать кровообращение. Джо смирился с тем, что уже никогда не будет чувствовать своих ног и ходить, но не собирался терять ни их, ни активную жизнь. Он снова стал здоровым и сильным. Сражение с врачами он выиграл. Теперь ему предстояло сражение с миром.

Не прошло и полгода, как Джо объявил, что намерен вновь баллотироваться в парламент. Представлять Тауэр-Хамлетс он, конечно же, не мог, поскольку все эти месяцы не исполнял свои обязанности. Но сейчас он вполне окреп и собирался побороться за открывшуюся вакансию. Умер представитель от Хакни, и в округе намечались дополнительные выборы.

Вестминстер счел его заявление шуткой. Того же мнения были газеты и жители, пока Джо в коляске, снабженной моторчиком, не стал появляться у дверей пабов Хакни, у фабричных ворот и в местных отделениях профсоюзов. В его новой избирательной кампании было даже больше страсти и огня, чем в прежней.

В тот день, когда Джо принес присягу и его объявили членом парламента, рядом с ним находились Фиона, Кейти и малыш Чарли. Их всех переполняла гордость. На выходе из Вестминстера семью ждала целая армия репортеров и фотографов. От вспышек магния слепило глаза. Джо Бристоу, боец, парень из Ист-Энда, не привыкший сдаваться, снискал любовь лондонцев, едва начав свою кампанию, и эта любовь только крепла.

И словно ей было недостаточно выздоровевшего Джо, довольного новой политической ролью, Фиона весьма скоро узнала, что снова беременна. Вернувшись из больницы, муж недвусмысленно заявил ей, что кое-что в его жизни изменилось, но только не их дела в спальне, и он намерен падать с ней в кровать – в буквальном смысле падать – при первой же возможности.

– Дорогая, хотя две мои ноги больше не действуют, с третьей все в полном порядке, – сказал он жене. – Если бы отказала и она, я бы сам докончил то, чего не удалось Беттсу.

Обоим пришлось приспосабливаться, но в конце концов вопрос был решен. Через год после рождения Чарли она забеременела Питером. А вскоре появится и их четвертый ребенок.

Джо отложил газету, попросив скону. Фиона густо намазала ее сливками и клубничным джемом и подала мужу. Пока он ел, она смотрела на него и детей и думала, что нет на земле женщины счастливее ее. Чарли подошел к ней, прося новую порцию чая с молоком. Его изумрудно-зеленые глаза встретились с ее глазами. Он улыбнулся широкой улыбкой маленького мальчишки и на мгновение стал похож на того, в честь кого был назван, – на своего дядю Чарли. У Фионы кольнуло сердце, и она отвернулась.

В случившемся с Джо она до сих пор винила себя. Если бы тогда она не искала брата, если бы не вторгалась в мир Чарли-старшего, Фрэнки бы не явился убивать Джо. Фиона скучала по брату и надеялась, что он в безопасности и кем-то любим. Как ей хотелось, чтобы Чарли сейчас находился здесь, рядом с ними, у жаркого камина, а не скитался бы по миру один. Порой она горевала по нему, но больше никогда не говорила о нем и не собиралась. Тогда она только чудом не овдовела, а Кейти и Чарли не узнали, каково расти без отца. Но сейчас рядом с ней был Джо и их дети. И этого было достаточно. Фиона знала, что в течение всей оставшейся жизни она никогда не попросит о чем-то большем.

– Дядя Шейми! Дядя Шейми! – вдруг радостно закричала Кейти.

Чарли и Питер подхватили ее крик.

Повернувшись к двери, Фиона увидела в дверях кабинета своего младшего брата.

– Как тебе Кембридж? – спросила Кейти. – Нам чего-нибудь привез?

– Кейти, ну ты и грубиянка! – одернула дочку Фиона. – Шейми, дорогуша, привет.

– Привет, Фи. Привет, Джо. – Шейми повернулся к племяннице и племянникам и сделал виноватую физиономию. – Детишки, я так заболтался с друзьями, что совсем забыл пройтись по магазинам.

Три детских личика огорченно вытянулись.

– Шучу! – поспешил добавить Шейми. – Вот подарки для всех.

Под восторженные вопли детей он полез в рюкзак и достал, казалось бы, совершенно неподходящие подарки: компас для Кейти, складной ножик для Чарли и большой кусок кендальского мятного торта для Питера. Фиона поблагодарила брата и тут же изъяла ножик и торт из детских рук. Обиженное хныканье удалось потушить, переключив внимание мальчишек на компас.

Шейми схватил с подноса скону и принялся жевать.

– Как твоя встреча с друзьями? – спросил Джо.

– Прекрасно. Вот только на пасхальном обеде в следующее воскресенье меня не будет.

– Ну вот. Почему? – огорчилась Фиона.

– Я снова отправляюсь в путешествие.

– Никак у Шеклтона умер богатый дядюшка? – усмехнулся Джо. – Откуда он так быстро сумел добыть деньги на новую экспедицию?

Шейми сел и покачал головой:

– Боюсь, в Антарктику я не поплыву. Я отправляюсь в другое место. Заключил дурацкое пари и проиграл. И теперь еду в Африку покорять Килиманджаро.

– Африка! – возбужденно закричала Кейти. – Дядя Шейми, ты привезешь нам живого тигра?

– И зебру? – спросил Чарли.

– А слоненка? – поинтересовался Питер.