Зимняя роза

— Лорду Сэкстону не понравилось, как ты угрожал Эриенн в прошлый раз.

— Маленькая чертовка, — вспыхнул Эйвери. — Ее еще и не так следовало бы выдрать за то, что она задирает нос. — Он сердито ткнул в сторону неясных очертаний высившейся над ними башни. — Она, имея все это, не предложила даже самой малости своему бедному отцу. Такое шикарное, огромное поместье; как жаль, что у них всего так много, а у нас всего так мало. Если бы не я, то они бы не были сейчас мужем и женою.

Фэррелл с сомнением посмотрел на отца, однако мэру и в голову не приходило, что кто-то может предъявлять к нему претензии. Аккуратно опустив баулы у входа, Эйвери, прежде чем ударить тяжелой колотушкой в парадную дверь, оправил жилетку на своем выпирающем животе.

Вышедший на стук Пейн проводил посетителей в вестибюль, заботливо помогая Фэрреллу тащить тяжелую ношу под хмурым взглядом его отца.

— Хозяин в последние недели нездоров, — сообщил слуга. — Он сейчас в покоях полдничает с хозяйкой. Вы не могли бы подождать их в зале?

Эйвери уставился на слугу своими желтыми глазами и постарался не выдать скрытую надежду в своем вопросе:

— Говоришь, его светлость болен? Что-нибудь серьезное?

— Я полагаю, что так оно и было некоторое время, сэр. Хозяйка почти не отходила от него, однако сейчас хозяин поправляется весьма успешно.

Пейн протянул руку, чтобы забрать оружие у Фэррелла.

— Я отнесу это наверх с вашим чемоданом, сэр. — Он взглянул на Эйвери. — Вы тоже остаетесь?

Отпихнув в сторону баулы, Эйвери откашлялся:

— Да, я думаю, пока Фэррелл здесь, я проведу некоторое время со своею дочерью.

— Прекрасно, сэр. Я вернусь за вашим багажом, как только будет подготовлена комната для вас.

Пейн потащил свою ношу наверх, и когда он скрылся из виду, Эйвери презрительно фыркнул:

— Тупая девица! У его светлости нет ближайших родственников, и если бы он откинул копыта, она стала бы богатой вдовой.

Фэррелл промолчал, однако недружелюбно сверкнул глазами и в раздражении поджал губы. До Фэррелла начало доходить, почему Эриенн не в восторге от отца, и он стал сомневаться, сможет ли вообще получить удовольствие от нынешнего визита. Он все меньше времени проводил дома и предпочитал навещать в Йорке мисс Беккер и ее мать, чем слушать с утра до ночи бесконечное нытье.

Эриенн быстро сбежала по лестнице вниз, на ходу приглаживая волосы и поправляя воротник. Возле арки в большой зал она остановилась, обнаружив, что в спешке не до конца застегнула лиф, и дала себе время перевести дух и привести в порядок свой внешний вид. Щеки ее горели, и она чувствовала, что несколько выбита из колеи, потому что стук Эгги в дверь хозяйской комнаты раздался в крайне неподходящий момент. Полдник остывал на маленьком столике, в то время как их согревал любовный пыл Кристофера. Несвоевременный стук в дверь и сообщение о визите мэра обрушились на них, как ледяной душ, вынудив расстаться в нервной спешке.

Эриенн прошла через зал и поприветствовала родственников, изобразив полную безмятежность. Подойдя к брату, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, а затем повернулась и одарила улыбкой отца.

— Отец, вы давно у нас не были, — любезно заметила она. — Вы располагаете временем, чтобы побыть у нас хоть сколько-нибудь?

— Думаю, что да, хотя я считаю, мне было бы приятнее, если бы меня сюда пригласили.

Он просунул большие пальцы сквозь проймы своей жилетки, уставился на дочь, улыбка которой не дрогнула, и отметил, что она не бросилась извиняться или оправдываться.

— Присядьте к очагу и выпейте вина, — предложила Эриенн, на которую упрек не произвел впечатления. — После долгой поездки вы оба, должно быть, проголодались. Я распоряжусь, чтобы для вас что-нибудь приготовили, пока мы будем разговаривать.

Эриенн позвала Эгги, и та принялась суетиться вокруг стола, расставляя тарелки и раскладывая серебряные приборы, пока Эриенн разливала легкое вино по бокалам и подносила его мужчинам. Эйвери отпил, потемнел, словно туча, а затем громко прочистил горло, чтобы привлечь внимание дочери:

— Э, девочка. А не найдется ли у тебя чего-нибудь более подходящего, чтобы смыть дорожную пыль с мужской глотки?

Эриенн обезоруживающе рассмеялась:

— Пейте вино, отец. Оно для вас полезнее. Сейчас подадут еду, а после — хорошего коньяку.

Мужчина помрачнел, но, поскольку он был не из тех, кто отставляет в сторону стакан с любым содержимым, неохотно продолжил свое занятие.

Протягивая бокал Фэрреллу, Эриенн ласково прикоснулась к его неподвижной правой руке.

— Как твоя рука, Фэррелл? — осмелилась спросить она. — Лучше?

Фэррелл немного посветлел:

— Несколько недель назад я ездил в Йорк. Ты, вероятно, помнишь, что я брал для этого путешествия экипаж лорда Сэкстона. Там я познакомился с хирургом, который хорошо разбирается в огнестрельных ранах. Он считает, что пуля застряла в сочленении суставов, она, вероятно, и мешает движению. Он думает, что ее можно вырезать, однако существует некоторая опасность для руки, — Он поднял руку, о которой шла речь, и пожал плечами: — Не знаю, что хуже, культя или бездействующая длань.