Зимняя сказка (СИ)

Крупное овальное зеркало в тяжелой медной оправе, которая словно состояла из закованных в металл древесных прутьев, листьев и утонченных цветов неведомых Элжерону растений, отбило яркий солнечный утренний луч, дружелюбно выглянувший после долгой снежной бури. Граф одернул полы длинного пальто темно-синего, почти черного цвета, и надел шляпу, напоследок смахнув с одного из цветков надокучливую паутину Франчески, упавшую с потолка. Едва он отвернулся от своего отражения в полный рост, намереваясь покинуть прихожую и отправиться к ждущему его на улице кучеру, как ему наперерез бросилась его старшая горничная.

— Ах, куда же Вы, граф, в такую рань? Едва рассвело, а Вы уже собраны и выходите! — запричитала она, семеня за ним следом.

— Я всего лишь направляюсь по делам в деревню, — улыбнулся ей Элжерон. — Чем раньше я выеду, тем раньше вернусь в замок под твою опеку, Алиса.

— Ну куда Вы, с душой-то нараспашку, — не унималась женщина, из-за чего Элжерон со вздохом начал застегивать резные крупные пуговицы.

— Вот, теперь я достаточно одет для того, чтобы выйти на улицу? — поинтересовался он, разведя руки.

— Нет, как же, а шея голая, — не унималась Алиса. В ее руках невесть откуда появился голубой полосатый шарф, и она ловко намотала его на шею графа, завязав под подбородком. — Вы ведь так наверняка простудитесь!

— Я? Простужусь? — фыркнул Элжерон.

— А что бы сказала Ваша матушка, увидь она, как Вы не заботитесь о себе? — с укоризной в голосе добавила Алиса, закончив одевать своего подопечного.

— Не знаю… — тихо ответил граф. — Спасибо, — произнес он и, ловко обогнув женщину, выскользнул на улицу, слыша вслед причитания о том, что он не позавтракал.

Элжерон тихо засмеялся про себя, бодрым шагом подойдя к ожидающим его саням. Гнедой конь нетерпеливо бил копытом утоптанный им же снег, взволнованно радуясь морозной погоде и скорой пробежке до деревни. Граф подошел к животному и приветственно похлопал его по шее, за что конь резко обернулся и обдал его жарким паром дыхания.

— Мы Вас уже заждались, граф, — донесся с козел хриплый голос старого конюха.

— Томас, в такую погоду тебе бы сидеть дома, и коней чистить, — с укором ответил Элжерон, обходя сани и забираясь в них. Прислуга заботливо укрыла скамью двумя пледами, чтобы он не замерз в пути. — И выброси эту дрянь, — с укоризной добавил граф, покачав головой, заметив во рту Томаса самокрутку. — Я ведь столько раз говорил, что ты попросту растворяешь собственные легкие, добровольно приближая свою смерть.

— Да что мне там осталось-то, в моем возрасте, — беспечно махнул рукой кучер.

— Однако же, подгонять собственное время — не лучшая идея. Оно этого не любит.

Томас, прокашлявшись, словно отделяя слова графа от дальнейшего диалога, произнес:

— Так что, едем в Западную деревню?

— О, верно, езжай, — махнул ему рукой граф, усаживаясь поудобнее и готовясь к приятной поездке по своим владениям, укрытым толстым слоем свежего снега.

Томас громко пощелкал языком, и конь, запрядав ушами, охотно потянул сани, заскрипев свежим снегом под копытами.

— Граф! Погодите, граф! — внезапно донесся до Элжерона женский голос, и мужчина приподнялся на скамье, оглядываясь на вход в свой замок. По широким каменным ступеням, расходящимся в две стороны, бежала Маргарет, одетая в темно-серое платье, как обычно строго фасона, и расстегнутое пальто, словно наброшенное на плечи впопыхах. — Обождите меня! — задохнувшись, воскликнула она.

— Остановись, — обратился Элжерон к кучеру.

— Стой, Август! — прикрикнул тот, натягивая поводья, и конь, недовольно фыркнув, остановился, замахав головой, словно возмущаясь тому, что придется вновь ждать, прежде чем он сможет пустить свои длинные сильные ноги вскачь.

Маргарет, сметая рукавом снег с перил, поддерживаемых небольшими колоннами, торопливо, поскальзываясь, сбежала с лестницы. Вслед ей отворилась входная дверь замка, и в проеме показалась Филиппина. Она была одета в столь пышное белоснежное платье, будто светящееся изнутри своей помпезностью, что Элжерону на мгновение показалось, что в дверях его замка появилась заплутавшая невеста, ищущая своего пропавшего жениха уже не первую декаду лет.

— Маргарет! — истошно взвизгнула женщина. — Куда тебя нелегкая понесла! Мы не договорили!

Но девушка уже добежала до саней, и Элжерон, встав, протянул ей руку, рывком помогая забраться.

— Поехали, умоляю Вас! — с отчаянием в голосе сказала баронесса, оглядываясь на свою мачеху, которая, впрочем, замешкалась на лестнице, не в силах собрать все юбки, чтобы начать спуск по снежным скользким ступеням.