Зимние Дацзыбао

Страшно удивило то, что еда в любом количестве, а вот за напитки надо платить. Но у нас с собой было, как говаривал Михаил Михайлович Жванецкий по совершенно другому поводу. Опять же – кто на жене экономит? И ведь странно: с тех пор не десятки, а сотни раз летал за границу. И в таких отелях бывал, что критская «Марина», если сравнить, им и в подмётки не годилась. А запомнился именно тот вояж. Молодость, романтика, первый раз поехал на море с женой… Опять же, вечер у бассейна с фейерверком там был первый в жизни. Ночное море в шаговой доступности, звёзды, музыканты что-то греческое играют, кусты цветущие, пальмы жёсткими листьями качают, бриз. На море тоже музыка, только далеко, с кораблей: фонарики светят, туда-сюда вдоль едва видной линии горизонта плывут. Развлекают туристов. Крит же.

Повезло с погодой: октябрь, в Москве холодрыга, а там бархатный сезон. Летняя жара спала, но по ночам тепло. И море рядом. Выходишь за территорию отеля, переходишь узкую дорогу с редким движением – пляж и два пирса. Между ними лежаки за деньги или песок, у кого с собой подстилки из дому захвачены, как у наших туристов. На горизонте какой-то маленький остров, держа курс на который очень удобно плыть, пока пирс не остаётся сзади, после чего делается поворот по большой дуге к пляжу, где волнуется жена, которая плавает чуть лучше топора и особенно волнуется, когда в море уходишь, когда начинает чуть штормить. Берег пологий, волна набегает не очень большая, два – два с половиной метра, но для неё это ужас-ужас, а ты самоубийца. Тоже понятно. Хотя песок был хорош и море чистейшее, дно даже на глубине видно.

Расстраивать женщин не надо, у них от этого настроение портится. Так что всё по графику: в море, не особенно торопясь, ушёл и косишься на пирс. Когда он позади, открывается вид на всю ширь горизонта. Разворот – и к берегу, держась подальше от пирса, где в камнях прячутся морские ежи и сидят приличных размеров осьминоги. Осьминогов ловят греки для соседних таверн, которые, вместе с сувенирными лавками, с раковинами и синей с золотом керамикой, составляют целую улочку на выходе из отеля. Поймав, бедных октопусов тут же с размаху отбивают о камни, чтоб были мягкие, когда их протушат или сварят. Смотрится жестоко, да и жалко их, они умные, как собаки, но чертовски вкусные. Ешь их с мягким тёплым хлебом и лимонным соком и облизываешься, хотя совесть мучает. Но не очень сильно.

Впрочем, осьминогами и морскими ежами местная фауна не ограничивается. Как-то, плывя в обычном режиме, увидел идущую по воде навстречу рябь: полным ходом шёл косяк мелкой рыбёшки, изредка выпрыгивающей из воды. И вот тут пришла скорость… В жизни не плавал так быстро. Вспомнилось, что, когда рыбья мелочь прёт на человека, да ещё выпрыгивает, это значит, что за ней кто-то гонится. Варианты: акула, рыба-меч, барракуда, тунец или дельфин. А поскольку встреча с ними в графике отпуска предусмотрена не была, пришлось уплывать в экстренном режиме, сменив ленивые гребки на энергичную работу рук и ног, как папа учил в детстве. Он вообще много чему учил: как в шторм плавать, как на берег в большую волну выходить, чтобы не покалечила, как под неё подныривать, когда вот-вот захлестнёт, и как из неё выплывать, как в спокойную погоду спать на воде… Пригодилось, и не раз.

Жена энергичному заплыву удивилась, но расстраивать её рассказом о его причинах не стал. Мало ли что мужу в голову стукнуло. Может, кокетничает, Посейдона из себя строит… А на следующий день рыбаки приволокли и бросили на пирсе акулу. Не очень большую, метра два с лишним, тупорылую, зубастую, как и положено акуле, серо-коричневую сверху и грязно-белую снизу. Маленький, лет четырёх, мальчик, которого привели смотреть на неё две очень глупые молодые немки, попытался сунуть ей в пасть руку. Едва успел его оттащить. Немки как-то странно скривились – они ребёнка послали на фоне акулы фотографироваться. Было похоже, что начнут ругаться за нарушение личного пространства, но не успели: акула сделала то, из-за чего от неё и отдёрнули мелкого: открыла и закрыла пасть с неприятным звуком и ещё более неприятным выражением морды лица. Очень впечатляло.

Одно слово, цивилизованные до изумления люди, немецкие туристы. Не представляют, что море настоящее и акула настоящая, руку откусить может. Одна от них польза, молоденькие девочки у них часто загорают топлес. В 93-м для людей из России это была экзотика. Сейчас оно, конечно, мало кого может удивить, а тогда впечатляло. Ну, наши были в другом сильны. До сих пор вспомнить забавно, как в тот отель на Крите две пары занесло: быки со шмарами. Причём привезли они их явно работать, западников окучивать. И страшно сгорели: отель был семейный, с детскими аниматорами. Девочки ходили в купальниках из ниточек – их даже с завтрака с веранды официанты как-то попросили, чтобы не путали пляж с рестораном, после того как какая-то немка метрдотелю пожаловалась. Бюргеры очень хотели, но жёны бдили, как рыси в засаде. Как они их за похотливые взгляды чехвостили…