Зимние каникулы

– Не может она больше говорить, из кабинета врача звонила, пока там никого нет. Не волнуйтесь, ее уже посмотрели, но какие-то у них разногласия. Чтобы второй раз не возить, хотят сегодня показать еще одному профессору. Самому-самому, говорит, большому специалисту. Они с Анной Давыдовной сидят ждут. Его специально вызвали.

– Майечка, – сказал Василь Васильевич, не сразу освоившись с нежданным известием, – налей мне, дочка, еще чайку!..

– Я сейчас весь термос принесу! – воодушевилась Майя. И направилась к палате с наивозможной скоростью, какую позволяли безразмерные больничные тапочки.

Захлебываясь, сообщила новость Алевтине Васильевне. Она тоже сочла ее доброй, пусть и не было в ней желаемой определенности.

Василь Васильевич, напившись чаю и окончательно согревшись, сомлел. Вид у него был как у подвыпившего.

– Заботливая все-таки Анна Давыдовна, – сказал он. – Старается. Вон каким светилам показывает.

– А как иначе? – удивилась Майя. – В порядке вещей.

– Может, и в порядке, а я, признаться, боялся. Есть врачи – на лапу требуют. Не то что требуют, а иначе ничего у них не добьешься. В газете даже писали про таких. И сам случай знаю – пока в конверте не сунули, хирург никак операцию не хотел делать. Не умею я давать. Не жалко, а совестно. Еще няньке, куда ни шло, необразованная женщина, а чтоб докторам? Стыдно как-то. Думал, пропадет со мной, неумехой, Варвара Фоминична.

– Может, где и берут, – сказала Майя, – а здесь, у нас – точно нет. Недавно один пытался. Самому Михаилу Борисовичу. – Еле ноги унес – хоть плачь, хоть смейся.

– Конечно, большинство врачей честные, – согласился Василь Васильевич. – Вообще – Людей. Жалко, не все... Пойду, пожалуй, погуляю.

– Рано же еще.

– Все равно не сидится. – Походка у него стала куда бодрей.

Не надо было смотреть на часы, чтобы угадать, что уже четыре, – на пороге возник Кирюша.

Майе по-свойски бросил: «Здравствуй», матери подставил для поцелуя щеку, особенных нежностей, как заметила Майя, Кирюша не признавал.

Выложил на тумбочку пакеты и свертки, отчитался:

– По математике за контрольную пятерка. – Как ни старался казаться при этом безразличным, гордость его распирала.

– Молодец, – сдержанно одобрила мать. – Когда хочешь, то можешь, я же тебе говорила.

– Я хочу, – возразил он, – а если не получается? У нас учительница новая, понятно объясняет. И на уроках стало интересно. Кричать ей на нас не приходится, веселая она... Я контрольную вторым сдал, быстрей меня только Максим Веселов! – не удержался все же похвастаться. Словил себя на этом, обыденным тоном сообщил: – К тебе в пятницу гости собираются.

– Кто ж такие?

– Нина Александровна, Юлия Николаевна, Владимир Андреевич.

– Да что это они? – всполошилась Алевтина Васильевна. Майя и не догадывалась, что ее чем-то пустяковым можно вывести из постоянного ровного состояния. – Нина с Юлей куда ни шло, но Владимир Андреевич? – От волнения она порозовела и похорошела. – А я в таком виде!.. – Она взъерошила и без того пушистые, непослушно торчащие после мытья химически завитые волосы. – Ты бы сказал, что не надо ему сюда приходить... Такая я растрепа.

– Как это я скажу? Мне неудобно. Я тебе лучше завтра бигуди принесу, хочешь?

Алевтина Васильевна не выдержала, рассмеялась. И не улежала в кровати, села.

– Полюбуйтесь на него!

Майя тоже смеялась: ну парень!.. Бигуди он принесет!

– Им, конечно, все равно, растрепа ты или не растрепа, – со знанием дела, не обращая внимания на Майин смех, пояснил Кирюша, – но я же тебя знаю, ты как все женщины...

– В женщинах уже разбираешься. Ладно, – отирая со щек веселые слезы, сказала Алевтина Васильевна. – Пусть приходят. А бигуди и не думай привозить, полдня терять.

– Бигуди есть у Лены, из пятой палаты, – вспомнила Майя. – Я у нее попрошу. К ней жених ходит, так она часто накручивается.

– Ну вот, – сказал удовлетворенно Кирюша. – И мне завтра не придется приезжать, а то у нас хоровой кружок.

– Ты еще и в хоровой кружок ходишь? – совершенно умилилась от этого Кирюши Майя. Ну еще бы в какой-нибудь технический, а то вот – в хоровой.

– Я люблю петь, – просто сказал Кирюша. – Такие бывают песни красивые!..

– Певцом хочешь стать?

– Зачем – певцом?

– А кем?

– Я еще не знаю, я еще маленький об этом думать. И тут рассудил!

– Космонавтом, наверно?

– Почему обязательно космонавтом? – он осуждающе поглядел на Майю. – Будто других профессий нет. У нас все мальчишки в классе хотят быть космонавтами. И некоторые девчонки тоже. – Какая-то забавная мысль пришла в его круглую, большелобую головенку. – Если все, кто хочет, станут космонавтами, то половина земного шара переселится в космос! – Представив такую картину, он залился гортанным заразительным ребячьим смехом.

У Алевтины Васильевны и давление, кажется, упало. То все лежала, лежала, а тут задвигалась молодо, встала с кровати, оправила одеяло – не хочет больше лежать, не хочет болеть!..

– Я зверей люблю, – доверительно признался Кирюша Майе. – На будущий год, когда мама совсем поправится, буду ходить в зоопарк, в кружок.