Зимние ходоки (СИ)

Тем более, беженцы, хоть и отогрелись за ночь, но вряд ли превратились в выносливых марафонцев, несгибаемых полярников и стойких ходоков. Несмотря на все пережитые ужасы, они оставались просто людьми, уставшими и морально измотанными. И я точно знал, что нервы они нам в дороге ещё подпортят…

Дневник Листова И. А.

Триста шестидесятый день. Пушистики.

Я как в воду глядел! Первые отстающие появились всего-то на втором часу пути. Мы и без того двигались, как замерзающие черепашки — а теперь ещё и беженцы стали растягивать колонну. Если поначалу все шли примерно в одном темпе, плотной группой, то мало-помалу расстояние между людьми начало увеличиваться…

Самые слабые выбивались из сил, медленно смещаясь к концу колонны. И тем бойцам, кто прикрывал тыл, пришлось выполнять роль нянек. Ну то есть, уговаривать людей шевелить нижней парой конечностей, чтобы потом не хвататься за голову верхней парой, спрашивая себя: «Ну что же я не потерпел-то?».

Люди — очень странные существа. Вообще-то мы хотим жить. Всегда! Даже идущий на добровольную жертву или решившийся на самоубийство тоже хочет жить. С этим желанием человеку, решившему закончить свою жизнь, приходится бороться ежесекундно.

Когда на уставшего и израненного человека несётся опасный хищник, даже тогда этот человек находит в себе силы рвануть прочь. Да, сил у него не хватит на полноценный марафон, но на последнюю отчаянную попытку избежать смерти — вполне.

Но всё меняется, если смерть не похожа на смерть!

Холод — один из коварнейших врагов. Это я понял, когда пообщался с первыми отстающими. Как бы ни было холодно, как бы ни пугали зависшие на востоке тучи, но люди готовы были рискнуть и остаться, попробовав переждать бурю — лишь бы не выбиваться из сил, шагая дальше.

О, сколько у них было веры в свои силы сопротивляться стихии — у тех самых людей, у кого не было сил двигать ногами! Сколько уверенности было в их взглядах, когда они пытались меня убедить! Сколько настойчивости они проявляли, лишь бы им позволили идти помедленней!..

По-хорошему, надо было им разрешить. Ну а что? Хотят люди замёрзнуть насмерть — так это их дело. Может, в капсулах, оставленных далеко позади, у них получится выжить. Всё может быть! И, возможно, так и надо было сделать. Но я — жадный. И пока оставалась призрачная надежда на «полный успех», я готов был за неё держаться.

И проявлял просто чудеса красноречия! Я убеждал, уговаривал, стращал, пугал, напоминал — и снова убеждал, и опять уговаривал… Раз за разом мне, Костроме и Сочинцу удавалось найти нужные слова и заставить людей снова идти. А потом уставших бедолаг становилось больше, и они предпринимали новую попытку…

— … Только вперёд! Только двигаясь, вы выживете! Там, впереди, совсем недалеко, вы найдёте тепло, еду и уют! Неужели вы сами не устали от этого бегства?! Неужели вам не хочется уже закончить это путешествие?! Вперёд! Надо идти! — именно так я закончил очередную мотивационную речь.

Честно говоря, я даже не помню, что плёл вначале. Главное было закончить красиво. Во мне даже пробудилось какое-то красноречие, почти как у Мелкого. И люди, услышав меня, развернулись и побежали вперёд! Побежали!

Да я крут, оказывается…

— Мне показалось… Или они чего-то испугались? — тихо прошептала рядом со мной Кострома.

Я уже открыл было рот, чтобы обиженно высказать ей: мол, не надо сомневаться в моём внезапно проснувшемся ораторском таланте…

Но тут сзади послышался низкий рык.

Он был такой низкий, что я не столько звук слышал, сколько ощущал вибрацию. И, боясь даже представить себе существо, которое его издаёт, я резко развернулся…

— Мамочки родные! — присвистнул в этот момент Витя.

В общем и целом, я был с ним полностью согласен… Но предпочёл бы выражения покрепче!

На краю снежной стены у края дороги, на широких лапах с тёмно-синими, почти чёрными перепонками, стояло белоснежное пушистое существо.

Росту в нём было где-то под три метра, и это в холке. Длинная белая шерсть покрывала всё тело, заснеженными космами свисая по краям лап. Маленькие глазки — две пары, к слову — внимательно смотрели на нас. А полукруглые ушки активно двигались — видимо, это существо с интересом к чему-то прислушивалось.

— Какой милаха… — упавшим голосом оценила Кострома. — Надеюсь, он кушает бамбук…

В этот момент существо так широко распахнуло рот, что у него голова как будто раскрылась на две половинки. И снова зарычало, открывая двойной ряд передних острых зубов. Хорошие такие клыки… А ещё я даже отсюда рассмотрел плоские задние зубы с бороздками — видимо, для лучшего перемалывания вкусного и полезного мяса.

— Бамбуком не обойдёмся… — понял я, доставая револьвер.

Зачем? Ну, вероятнее всего, чтобы застрелиться! Моя винтовка была сейчас у Кэт, так что… Оставалось лишь надеяться, что кинетической силы пули из револьвера хватит, чтобы сделать этой твари хоть немного больно.

А если не получится, то последняя пуля — для меня! Я как представил себя на этих милых плоских с бороздками зубах, так и забыл о страхе смерти! Сразу же!..