Зимние волки полуночи

— Ее невозможно отговорить. Наверное, я попал в кошмар, это все лишь страшный сон, в котором я очутился…

— Ты в нем не очутился, ты в нем и жил.

— Ты умеешь утешать, — грустно усмехнулся Роллон, выходя на солнечное пространство. — Но мне не нужны притворные жалость и забота.

— Почему ты считаешь, что они притворны?

— По-другому ты не умеешь. Как и я, впрочем. Надоело все, — зимний волк опустился на скамейку.

— Что именно?

— Все надоело. Постоянные поиски чего-то, давящие на сознание воспоминания, серая однообразность жизни. Да и сама жизнь уже не радует.

— А радовала ли?

— Только до Обряда. Этот Обряд сломал всю жизнь, точнее, всю нормальную жизнь. Кем мы стали? Да, в Эллегионе Зимние волки были окружены почетом и уважением. С нами считались. Нас боялись. Нас уважали и даже слегка любили. Как символ совершенства силы, и только. Никто не задумывался над тем, кем мы являемся на самом деле. Неужели все Зимние волки чувствуют себя счастливыми?

— Не говори глупостей. Это был сознательный выбор, победа силы над эмоциями и душой.

— И совестью.

— В какой-то степени да.

— Почему все складывается именно так?

— Это сознательный выбор, отказ от земных эмоций и чувств.

— Это отказ от самого себя. Не посчитай меня сентиментальным, но самое главное, что есть у человека — это свое собственное я, его индивидуальность и личность. Зимние волки не имеют права на личность. Так же, как не имеют права и на свободу.

— Мы свободны.

— Да, но что это за свобода? Мы можем делать что угодно, в Эллегионе даже члены королевской семьи не могли сказать и слова против нашего решения. Но это не свобода. Это еще хуже, чем просто заточение, чем клетка. У нас нет ни эмоций, ни чувств, лишь долг, который мы должны исполнять. Почему?

— Мы — сила.

— Ярость волка с характером зимы. Хладнокровные, бесчувственные, бездушные… в кого мы превратились? Почему залогом являются эмоции и личность?

— Я не могу дать ответы на эти вопросы. Меня никогда это не волновало. Сам знаешь — я не человек, а темным эльфам и так недоступны человеческие чувства.

— Я понимаю. Извини.

— Не за что. Я знаю, что тебе удалось сохранить часть души, и эта часть мучается в поисках ответов на вопросы.

— Ответы погибли вместе с Эллегионом. Можешь считать мои вопросы чисто риторическими и не обращать на них внимания, — Роллон поднялся. — Мне пора.

— Дела?

— Да, их в последнее время накопилось очень много. А ты откуда в официальном?

— А, бумаги оформлял. Кажется, Совет все-таки тебе поможет.

— Почему?

— Контракты, скрепленные кровью и магией смерти, не расторгаются, — лучезарно оскалился Лентарн. — Им придется тебе помочь.

— Так вот какие бумаги ты оформлял?

— Именно. Чтобы иметь хоть какую-то гарантию. Не знаю уж, как ты, а я не привык трудиться безвозмездно. Удачи тебе в поисках колдуна. И силы, — добавил полупрозрачный уже эльф. Снова пахнуло озоном и повеяло зимой. Роллон опять остался один. Немного подумав, он тоже телепортировался с улицы. Снова повеяло зимой, но вскоре все стихло.

4

Я так и знала, что он мне ничего не скажет!

Меня словно подбросило на кровати, мгновенно вырвав из объятий сладкого сна. Пробуждение было очень, даже слишком внезапным. С необычной легкостью открыв глаза, я огляделась. Судя по всему, еще глубокая ночь. Серебряные лучи уже не полной, а умирающей луны избороздили пол, высеребрив его. Из открытого окна доносились тихие звуки ночи — кузнечики и цикады разошлись вовсю, а соловей, спрятавшийся на ветке дерева, разливался вовсю. Для полной идиллии не хватало только двух голосов из кустов. Тихая, спокойная ночь. Но при этом что-то было не так. Не знаю, что именно, у меня никогда не было потрясающей интуиции. Для проверки, а заодно и успокоения души, я нырнула в Астрал. Снова тучи, туман… и темная, но ярко пульсирующая точка. Очень уж знакомая… в Астрале ничто не повторяется дважды, поэтому я была уверена в своей догадке. А раз пульсирует — значит, колдует, зараза!

Из Астрала я вырвалась резко. Ну, Антон, телохранитель, тоже мне! Договорились ведь! Быстро одевшись и причесавшись, я достала кинжал и установила его на полу. Очень надеюсь на то, что при перевоплощении одежда не исчезнет — в отличии от отца у меня это получалось через раз. Что ж, узнаю я все позже.

Через пару минут серебристо-серая волчица с переливающейся в свете луны шерстью, выпрыгнула из окна на темную сонную улицу. Думаю, никто из прохожих меня не увидит.

Я осторожно кралась по тускло освещаемой фонарями улице, прислушиваясь и принюхиваясь. Путеводная нить была мне ни к чему — в волчьей ипостаси нюх и зрение у меня были просто потрясающими, обострившись до крайности. Волчьими. А запах каждого человека слишком индивидуален, чтобы перепутать. К тому же волчье начало не подводило меня никогда. В человеческом обличье обоняние и слух тоже были намного острее, чем у обычных людей, но все же не настолько.