Зимние волки полуночи

— Все хорошо? — тихо поинтересовалась Веда, и я не ответила, только неопределенно качнула головой. Человек смотрел на меня, словно ожидая реакции, а я не знала — реально все это или мне только чудится. Я ущипнула себя за руку, боясь проснуться, и ощутила резкую боль. И чужие мысли в голове.

Не надейся, не проснешься.

Я повела плечом, не двигаясь пока с места. А вдруг неправда?

Это ты?

Смахнул со лба прядку. Облокотился о боковую часть ворот, чуть согнув одну ногу.

Нет, — совершенно серьезно, без тени насмешки. — Не я. Призрак моего двоюродного дедушки пятого племянника третьей сестры второго брата по материнской линии отца.

Кажется, друзья уже примерно с полминуты пытались меня растормошить, во всяком случае, через какую-то глухую пелену я слышала их голоса и вопросы. Нет, не слышала. Я стояла, и смотрела в смеющиеся, чуть прищуренные морские глаза, с утонувшей в них золотистой искрой, и чувствовала, что тону в них. Чувствовала, что хочу растянуть этот миг на тысячелетия, что мне не важно, как он вернулся, и что я хочу стоять вот так всю свою жизнь.

Но я вдруг сорвалась с места, оставив друзей удивленно стоять, лишь потрясенно взирая мне вслед. Еще бы, я ведь им ничего не рассказала…

Роллон заключил меня в объятия, лицо озарила яркая и ослепительная улыбка, а затем он радостно засмеялся и закружил меня в объятиях, зарываясь носом в волосы и целуя. Я сомкнула свои руки у него на шее, и улыбнулась в ответ.

— Мерзавец, как ты смог вернуться?

— Это неважно, — прошептал он, не переставая кружить. Мир смазывался в одну яркую линию из опавших листьев, тонул в золотистом солнечном мареве, наполнялся новыми красками и образами, казалось, утерянными вместе с оседающими в море воротами… я видела лица друзей — удивленные, ошарашенные, ничего не понимающие, лицо отца, находящегося уже на грани инфаркта, но тоже почему-то улыбающегося. Он улыбался мне, но я ведь знаю, что он не терпит Роллона за то, что он — хозяин нежити, за то, что она подчиняется ему… а вообще, это неважно. Важно то, что он здесь и сейчас, и то, что он не уйдет. Стоп.

— Ты надолго? — спросила я, чуть отстранившись и чувствуя, что у меня немного кружится голова. Как-то странно мы встретились, и как-то странно себя ведем. Я ведь скучала, очень, но почему же я тогда не бросаюсь на него с мокрыми от слез поцелуями, как должна, судя по женским романам, которых я никогда не читала? Но это не важно… мы обо всем поговорим и все выясним позже. Потом, когда нагуляемся, когда наконец насладимся обществом друг друга, переругаемся и перемиримся. Только тогда.

— Навсегда, — усмехнулся он. — Ты не рада?

— Догадайся сам, — усмехнулась в свою очередь я, и, повернувшись к друзьям, весело помахала им рукой. Почувствовала, как переплетаются наши с Роллоном пальцы, а потом он куда-то повел меня, уводя за пределы Университета.

— Куда ты меня ведешь? — опомнилась я, когда мы вышли на главную улицу города. Роллон повернул ко мне слегка удивленное лицо.

— Милая, — сказал он с явно фальшивым оптимизмом в голосе. — Ты ведь любишь приключения? Так пошли, они нас ждут — недалеко отсюда в разрушенной башне живет один очень милый дракон…

— Ты неисправим, — хохотнула я, закатывая рукава. — Нет, ты что, правда, серьезно?

— А что, разве тебе не интересно? — он слегка прищурился. — К тому же он обещал нас покатать…

— А ты мне расскажешь о том, как смог вернуться?

— Конечно. Позже.

Вот так всегда. Вместо романтики и красивых признаний, подробных рассказов о неравных боях и моря цветов он тащит меня в очередные проблемы. Но… цветы засохнут, из неравных боев он все равно выходит победителем, так что слушать про это даже не интересно, на красивые признание и романтические стихи будет вечер, а впечатления останутся на всю жизнь. Повернувшись к Роллону, я кивнула, соглашаясь с его идеей. Странно, но сейчас я счастлива, и он — тоже, это видно по буквально искрящимся лицу и глазам.

Наверное, это ненормально — вот так вот встречаться, так жить и так любить. Наверное, ненормально вместо романтических прогулок соваться в мрачное логово к дракону, радуясь при этом и ощущая, что обретаешь в этом счастье. Наверное, это противоестественно самой природе человека.

Но по-другому мы не умеем. И вряд ли сможем. Возможно, когда-нибудь, когда спину согнет время, а радикулит не даст карабкаться по горам… но все это будет лишь когда-нибудь, а сейчас, когда есть возможности и желание к авантюрам…

— Куда это она? — задумчиво спросила Веда, провожая взглядом Литу, которую повел куда-то малознакомый мужчина. Веда видела его лишь один раз — на балу, да и то тогда Лита вела себя с ним достаточно холодно и отчужденно. А сейчас — целуются.

— А ты не видишь? — усмехнулся Олес, еле заметно посмеиваясь. — Радоваться жизни.