Зимний гастрольный тур

— Отметь: патроны особенные. Размеры видишь?

— Калибр, как у мосинки, а длина меньше.

— Точно. И выпускается их мало. Линии на производство только-только будут монтироваться. Кроме того, тебе будут переданы инструкции и методички. Грузовик целый…

В этом Александров приврал. Вес документации не составлял даже полутонны.

— …все это доставят в расположение. Оружие с боеприпасами не в счет, тут грузовика будет куда как мало. Понадобятся инструкторы. Вот здесь перечень специальностей. Если знаешь кого лично — тебе и карты в руки. Если нет — будем искать. Также тебе в помощь…

Майор Маргелов слушал, запоминал, прикидывал на ходу. Задача казалась сверхграндиозной. Но приказы в любой армии мира принято выполнять.

Учения проходили в условиях, приближенных к боевым. По крайней мере, именно так их оценил Голованов. Бомбы сбрасывали с высоты от десяти с половиной до одиннадцати с половиной тысяч метров. И бомбы были самыми настоящими, то есть в них были уложены незабудки с утеплением (чтоб на высоте не померзли) и конверты (те, правда, пустые). Самоуничтожители добросовестно разносили в мелкие брызги приборы наведения.

— Эх, сколько добра пропадает, — вздыхал по этому поводу бережливый Лучик. Разумеется, он это делал, когда начальство находилось достаточно далеко, чтобы ничего не услышать.

Но Старый был тверд. На все красноречивые взгляды и вздохи он отвечал примерно так:

— Помните, ребятушки: это задание не из тех, которые можно провалить без больших последствий. Даже дело не в том, что оно на контроле у товарища Сталина. Если что пойдет не так — может весь дальнейший план пойти вбок и тогда…

Это самое "тогда" не уточнялось. Намека хватало всем.

В один из дней в госпитальную палату, где был прописан лейтенант Перцовский, вошла целая делегация. Возглавлял ее сам майор Маргелов, при нем был капитан Борисов, а при нем, в свою очередь, имелась загадочная сумка.

— Марк, наша рота тут тебе подарки спроворила… — начал ротный, но его резко оборвал старший по званию:

— Не о том говорите, товарищ капитан! Дела прежде всего.

С этими словами Маргелов извлек из командирского планшета бумагу и начал зачитывать. Тон был настолько официальным, что все прочие обитатели палаты, ранее притворявшиеся, что совершенно не слушают, откровенно повернули головы.

— Вот Указ Президиума Верховного Совета СССР, — последовала веская пауза. — Лейтенант Перцовский Марк Моисеевич награждается орденом Красного Знамени. Поздравляю!

Лейтенант не без усилий поднялся с помощью костылей и попытался встать по стойке "смирно". Полное соответствие уставу не получилось.

Из рук в руки перешла коробочка. Прикреплять орден к больничному халату майор не счел возможным. Награда легла на тумбочку.

— Также, — все тем же голосом продолжил Маргелов, — вам присваивается очередное звание "старший лейтенант".

Из планшета появились кубари, каковые также были отложены на тумбочку.

И тут голос майора заметно изменился.

— Наш отдельный лыжный батальон преобразован в десантный, и форма одежды будет особая. А ты один из нас. Держи, — и из сумки появилась на свет тельняшка и голубой берет.

Маргелов слукавил. Приказа о создании воздушно-десантных подразделений еще не было. Собственно, их еще предстояло создавать.

— Это не морская тельняшка, — проявил эрудицию новоиспеченный старлей. — У тех полоски темно-синие…

— А у нас будут голубые! — твердо заявил ротный. — И берет тоже!

— Это почему?

— Потому что отныне небо — наш плацдарм!

Фраза произвела должное впечатление на всю палату.

— Но ведь приказа на мой перевод не было, да и не мог он быть. Вон доктор сказал давеча, что мне, может, вообще не подпишут разрешение на службу… то есть вполне комиссовать могут по ранению…

— Мы уже говорили с доктором. Ничего не значит: ты дрался вместе с нами, был ранен. Стало быть, наш.

Эти слова Борисова были поддержаны энергичным кивком майора. Оба не стали упоминать всуе врачебное предварительное заключение: о прыжках с парашютом этот пациент даже думать не мог — навсегда.

— Но это не все. Держи.

— А это что?

— Бумага, вот что. Читай с пониманием.

Особой глубины понимания и не требовалось. Это была рекомендация для поступления в любое высшее учебное заведение. Список пройденных курсов учебных дисциплин прилагался. Иначе говоря, стоило лишь досдать аналитическую геометрию — и можно поступать сразу на второй курс мехмата.

Гости заверили пациента, что еще наведаются, и удалились. Тут же прозвучал оргвывод.

— Марк Моисеич, с тебя причитается! — послышался голос из дальнего угла.

Виновник торжества не привел возражений. Мало того: он знал пути выполнения пожеланий товарищей по палате. Стоит заметить, что спиртное в этом лечебном учреждении было строжайше запрещено. Для пациентов, понятно. Но некими таинственными путями ранбольные ухитрялись раздобыть этанолсодержащие жидкости. Как? Этого никто не знал помимо заинтересованных лиц. А те помалкивали в тряпочку.