Зимний гастрольный тур

— Так не давайте товарищу перетруждаться.

— Как же, — вздохнул в ответ охранник в звании сержанта, — когда ему сам товарищ Сталин приказы отдает.

Как бы то ни было, больной оговорил, что, мол, сегодня раздаст поручения подчиненным, но завтра при положительных показаниях выпишется.

Поручения оказалсь краткими:

— Доложить Николаю Федоровичу, что все объекты готовы и переданы заказчику. А тот, в свою очередь, пусть доложит по команде. Кроме того, нужна консультация с Александром Евгеньевичем. Сегодня уж материалы готовить не буду, — при этих словах врач усиленно закивал, — а завтра они будут. Тогда, если он согласится, то понадобится встреча с товарищем наркомом. Возможно, товарищ Сталин потребует доклада.

Выписка и вправду состоялась на следующий день. Но наряду с ней произошло еще одно событие. Некоторые граждане могли бы посчитать его за катастрофу. Другие могли бы подумать, что это прекрасная причина надраться от счастья до розовых слоников. И наверняка нашлось бы очень мало таких, которые бы недооценили важность происшедшего.

Адольф Гитлер, фюрер немецкой нации и рейхсканцлер, умер от геморрагического инсульта. Вскрытие показало, что кровоизлияние задело мозжечок и, следовательно, у больного не было ни единого шанса. Доктор Морелль ходил в состоянии глубочайшего траура: он давал фюреру кроворазжижающие препараты, дабы снизить риск тромбообразования, и как раз они привели к разрыву сосуда в мозгу.

Вместе с врачом в траур погрузилась вся Германия. Повсюду и на улицах, и в домах слышался один и тот же вопрос: "Как же мы теперь без него?"

Возможно, слова "вся Германия" были некоторым преувеличением. Сразу же после смерти рейхсканцлера — еще до того, как это событие стало достоянием общественности — нашлись люди, у которых появились очень срочные и совершенно неотложные дела.

Предвидя смерть фюрера, Геринг отдал заготовленный заранее приказ. Верные ему парашютисты заняли ключевые позиции: Рейхсканцелярию, аэродром Темпельхоф, здание министерства пропаганды. Доктор Геббельс, проникшийся важностью момента, не замедлил выпустить радиосообщение. В нем сообщалось о смерти фюрера, а также доводилось до сведения граждан Германии, что вермахт твердо стоит на страже интересов Рейха и полностью верен идеалам партии. Примерно то же напечатали в экстренном выпуске всех национальных газет, в первую очередь — в "Фелькишер беобахтер". Это было серьезным ударом по РСХА, ибо Гесс, а не Гиммлер сделался главой Германии — именно потому, что был первым в партийной иерархии.

Но реакция иностранных государств была хотя и не быстрой, но весьма бурной.

СССР почти сразу же выразил соболезнования — вежливые и сухие. Французские газеты и радио мало что не пели от радости. Реакция английской прессы оказалось более сдержанной и могла выразиться словами: "Какое несчастье для Германии, что Гитлер умер! Ну почему он так задержался с этим делом!"

Продолжение банкета также было кардинально различным для участников. Посол Германии в СССР граф Шуленбург, прихватив с собой всех значимых торговых представителей, какие только нашлись в Москве, поспешил в здание на углу Кузнецкого с многословными уверениями, что-де в торговой политике Рейха если и произойдут какие-то изменения, то лишь в сторону еще большей доброжелательности. Представители Великобритании в нейтральных странах начали тут же зондировать условия к замирению, а посол Советского Союза в Германии Алексей Алексеевич Шкварцев и его подчиненные начали осторожно прощупывать тонкости германской Ostpolitik, пытаясь предугадать возможные изменения.

Французская военная разведка увидела предполагаемое: боевой дух в германских частях вблизи линии фронта заметно снизился. Не только генералы, но и приказывавшие им из Парижа политики увидели редчайшую, как они полагали, возможность раздавить Германию еще раз.

Главными лицами в этом совещании были командующий английским экспедиционным корпусом во Франции барон Алан Фрэнсис Брук, бывший тогда генерал-лейтенантом, и оппонировавший ему Морис Гамелен, командовавший Восточным фронтом. Разговор шел по-французски; англичанину (точнее, ирландцу) Бруку это не составляло труда, поскольку он получил французское образование.

— Месье генерал, в настоящий момент мы имеем уникальную возможность прорвать германский фронт и выйти к Рейну. Судите сами, — и указка начала плавно перемещаться от точки к точке на карте, — наши танковые полки сосредоточены на этих ключевых позициях, причем в состав частей включены большей частью тяжелые танки, превосходно защищенные толстой броней. При условии поддержки английскими силами, в первую очередь бомбардировщиками, общее наступление продлится, самое большее, неделю. Примите также во внимание…

Брук терпеливо выслушал все стратегические и тактические соображения и начал отвечать без раздумий. Будь Гамелен чуть больше склонен к анализу, он непременно бы отметил, что речь англичанина с очевидностью представляет собой домашнюю заготовку.