Зимний гастрольный тур

Сыграла свою роль авиация. Основные французские истребители "моран-сольнье" уступали Ме-109Е и по максимальной скорости, и по скороподъемности. А их высокая требовательность к квалификации летчика приводила к неоправданно большим небоевым потерям. Пикирующие бомбардировщики "луар-ньюпор" по своим летным характеристикам вполне могли бы конкурировать с прославленными уже тогда Ю-87, но армейское руководство не рассматривало этот класс бомбардировщиков в качестве действенных авиасредств поля боя. В результате в течение буквально трех дней воздушным преимуществом завладели уже немцы и не упускали его вплоть до окончания конфликта.

Атаки танковых частей французской армии также не были свободны от тактических ошибок. Полагаясь на толщину брони — а у массового танка S-35 она превосходила таковую у немецкой "тройки" — и ее рациональные углы наклона, французы наступали с почти равномерным распределением бронетехники по фронту. В результате подбитые танки замирали (или даже горели), не доползя до линии траншей, попытки танкового прорыва тормозились, немецкая оборона гнулась, трещала, но держалась.

Одновременно немецкие "штуки", пользуясь слабым истребительным и зенитным противодействием, долбили войсковые колонны на марше, разносили речные переправы, рвали артиллерийские позиции.

Практическим результатом французского наступления явился почти классический позиционный тупик с той лишь разницей, что наступать французы уже не могли, а немцы не хотели, имея другие планы.

— Вы ошиблись в вашем прогнозе, Сергей Васильевич, — произнес нарком внутренних дел мягким тоном. — Вот полученные вчера сведения.

Рославлев проглядел поданный лист. Тут все было однозначно. Тот английский конвой, который рассматривался как направляющийся в Басру, на самом деле застрял на Мальте полностью, включая не только авианосец и корабли сопровождения, но и танкеры.

— Да, вы правы, Лаврентий Павлович, я переоценил оперативность действий англичан. И рад, что ошибся: у нас будет больше запас времени на подготовку надлежащего ответа. Если, конечно, налет вообще состоится.

Слово взял Сталин:

— На вас поступила жалоба, товарищ Александров.

— Опять? От кого? И на что?

— От вашей охраны. Они полагают, что вы пренебрегаете собственным здоровьем, и это может стать серьезным препятствием в вашей дальнейшей деятельности.

Рославлев умел думать быстро.

— Надо думать, это тот случай с подводными лодками?

Сталин и Берия синхронно кивнули.

— Прежде всего обязан поблагодарить ваших сотрудников, товарищ Берия, они свое дело знают прекрасно, и помощь оказали оперативно. Хотя лекарство я принял незамедлительно; возможно, моя охрана этого не заметила. Однако считаю, что мои действия имеют под собой основание. Не спорю, матрицирование подводной лодки — задача не из легких, а если их требуется четыре, то тем более, но примите во внимание, товарищи: я обязан был принять все меры по сохранению секретности. И посчитал, что единомоментный акт матрикации обеспечит меньшую вероятность утечки данных.

— Есть мнение, что люди товарища Берия лучше разбираются в вопросах сохранения секретности, чем вы. И впредь просим вас согласовывать ваши действия с охраной.

В тот момент Рославлев подумал, что по тону голоса хозяина кабинета нельзя угадать, какого рода эмоции он испытывает, если вообще испытывает. Разумеется, ответ был предсказуем.

— Конечно, я так и буду делать.

Дальше разговор пошел о приоритетах в матрикации. Через сорок минут Сталин подвел итог:

— Думается, что направление ваших действий, товарищи, ясно. Теперь выслушаем других докладчиков.

Последовал звонок секретарю и распоряжение:

— Товарищ Поскребышев, пригласите Вячеслава Михайловича, а также Бориса Михайловича.

Двое вызванных вошли.

— Товарищ Молотов, вам слово. Изложите последние новости.

Должно быть, наркоминдел не просто знал, о чем надо докладывать — он также понимал, на чем надо делать особый упор. Наверное, поэтому доклад был хорош не только по содержанию, но и по форме.

Молотов закончил выступление словами:

— …иначе говоря, анализ прессы показывает, что если со стороны Франции господствует мнение, что войну нужно вести до победного конца, то британские газеты осторожно подталкивают читателя к мысли о компромиссе или даже сепаратном мире. Впрочем, никаких официальных документов на этот счет в мой наркомат не поступало. Однако по косвенным дипломатическим признакам можно сделать вывод, что руководство Великобритании настроено на конфронтацию с СССР, в том числе на вооруженный конфликт.

— Вопросы? Кто хочет выступить? Товарищ Александров?

— Если не возражаете, товарищи, я бы сделал это после доклада маршала Шапошникова.

— Тогда мы вас слушаем, Борис Михайлович.

Начальник Генштаба изложил положение дел быстро и понятно. В качестве вывода маршал осторожно предположил, что эту кампанию Франция уже проигрывает и, вполне возможно, проиграет.

Данные Шапошникова были неполны: он пока что ничего не знал об арденнском прорыве фон Рунштедта. Иначе предположение о французском поражении обратилось бы в уверенность.