Зимний гастрольный тур

— Подумав, я решил разделить ваш дивизион. Две на две. Вот в чем будет разница. Две подлодки будут вести разведку. Перехват чужих радиограмм, разведка минных полей. Возможно также дежурство у чужого порта с отслеживанием: кто, куда и с какой целью идет. Запись характерных шумов от любых типов кораблей потенциального противника. Нет, я неправильно выразился: потенциальных противников. Ну, и своих, понятное дело. Следовательно, этому экипажу будет приказано усиленно изучать всю электронную начинку в ущерб торпедным стрельбам. Полностью вы за те самые два месяца не справитесь, но хотя бы в первом приближении что-то да сможете. Вторая пара будет ударной. В задачу экипажей войдет усиленное изучение торпед — они необычные, вы это уже знаете, — а также отработка маневривания. Учебные стрельбы в большом количестве, ясное дело. Словом, все, чтобы успешно выйти в атаку и завершить ее должным образом. Если боестолкновение случится, конечно. И тоже два месяца. Прошу учесть, товарищи: выполнение задач для обеих пар будет критически важным. Сделаю все, от меня зависящее, чтобы в случае успеха вас не обошли званиями и наградами.

Почему-то ни на одной морской физиономии не появилась улыбка радостного предвкушения.

Старик продолжил:

— Предлагаю немедленно переговорить друг с другом и разобраться: кто куда. Даю на это полчаса. Если вы не достигнете соглашения, я просто прикажу. И еще одно. Как только определится, какая лодка для чего, приказываю хорошенько прошерстить экипажи. Уверен, что предстоит обмен. Ну, что-то вроде: меняю грамотного торпедиста на ушастого акустика… вы меня поняли? В части квалификации личного состава вам всем карты в руки.

Тут же обозначились понимающие кивки. Это было насквозь логично.

— Вопросы?

Рославлеву показалось, что Фисанович и Видяев подняли руки одновременно. Оба явно не забыли курсантские времена.

— Спрашивайте, Федор Алексеевич.

— Торпедное вооружение раздведывательной лодке оставят?

— Полный комплект, Федор Алексеевич. Не исключаю возможность того, что разведчику придется выходить в атаку. Но только в самом крайнем случае! Задача у разведки какая? Незаметно прийти, увидеть, услышать, вернуться, доложить. Израиль Ильич?

— Товарищ коринженер, почему вы считаете, что экипажи не успеют освоить лодки за два месяца?

Не было сказано вслух, но прозвучало телепатически: "Вы же не моряк".

— Это не я так считаю, а умные люди, куда опытнее меня. Они вообще посоветовали не ставить задачу обучения за два месяца. А один даже утверждал, что и двух лет будет мало. Я бы с ними согласился, но… очень надо по международной обстановке. Второе обстоятельство: обучение пройдет не в полном объеме, а так, как уже говорилось: со специализацией. Это намного облегчит труд. И третье соображение: я просто в вас верю. В моих глазах вы не подводники… — на всех четырех лицах проступило сначала непонимание, а потом возмущение, — …на самом деле вы самые лучшие подводники из всех, каких я сумел найти. Итак, начинаем обсуждение. Время пошло.

Хитровыделанный комплимент произвел нужное действие.

Не желая давить своим присутствием, тот, кого называли инженером-контрабандистом, вышел из комнаты. А через полчаса было объявлено достижение соглашения. В разведку пошли Фисанович и Видяев. Остальным досталась, как выразился коринженер, "торпедная работа".

— Напоследок маленький совет от бывшего преподавателя. Магомед Иманутдинович, Иван Александрович: не пытайтесь в процессе обучения выжать из людей максимальную скорость стрельб. Эти торпеды необычные, вы уже знаете. Так вот: отрабатывайте как можно более тщательную установку БИУСа. Отрядите специального контролера за этим. Помните: торпеды эти умные, но… дуры набитые, они ж пойдут не туда, куда вам надо, а туда, куда их направят.

Улыбки на эту остроту продлились меньше секунды.

— Даю тактическую вводную. У нас сейчас четыре подлодки класса "Н" и ни одного подготовленного экипажа. Через два месяца у нас появятся люди, которые могут хоть как-то с ними справиться. Других нет и быть не может… пока что. Вывод: всеми силами беречь лодки и людей. Отсюда следует, что выходить в атаку с перископной глубины нельзя: высокий риск, что вас заметят. Дальнобойные 53-65К на скорости 68 узлов слышны, понятное дело; на малой глубине у них еще и кильватерный след можно заметить, а вот на сорока четырех узлах идут практически без шума и без следа. Посему атаковать в дневное время лишь в этом режиме. Тогда их точно не расстреляют в воде. Шутка. Ну, а конкретный рисунок атаки — это за вами, товарищи. Смотреть на результат разрешаю лишь при невозможности обнаружения перископа. В темное время суток, например. Запись шумов не отключать: по ней можно не только восстановить рисунок боя, но и присвоить очередное звание.

Послышались смешки.

— А вам, Федор Алексеевич и Израиль Ильич, никаких приказов и вводных сейчас не будет. Сам пока что не знаю, что предстоит. Приказ осваивать технику вы уже получили, его не считаю.

Военные эксперты из разных стран разделились на две группы.