Зимний гастрольный тур

А в рубке буксира сидел на табуретке товарищ коринженер. Судя по цвету лица, он чувствовал себя прескверно, хотя незаметно от окружающих принял таблеточку. Рядом стоял еще более бледный сержант госбезопасности и повторял, как заведенный:

— Сергей Васильевич, вы только держитесь, послали за доктором, будет он сейчас, вы только держитесь, он обязательно будет вот-вот…

Доктор появился, причем в сопровождении санитаров. Пока пациента укладывали на носилки, капитан буксира не выдержал и тихо спросил охранника:

— Не в первый раз?

— Было уже.

И голосом, в котором слышалась последняя, отчаянная надежда, чекист добавил:

— Хоть бы доктор вытащил. Если что станется — меня под расстрел тут же…

— Да вы при чем, если с сердцем стало плохо? — шепотом удивился моряк.

— Должен был предвидеть, — таким же шепотом ответил сержант и ловко запрыгнул в кузов.

В качестве машины "скорой помощи" выступил обыкновенный крытый грузовик-полуторка, поскольку специализированного транспортного средства в радиусе трехсот километров просто не наблюдалось.

Ничего этого не заметили новоназначенные командиры новеньких подлодок. У них были совсем другие заботы: собрать экипажи и приступить к полноценному обучению. Приказ был недвусмысленным: через два месяца быть готовыми к бою и походу.

Сообщение военного атташе Германии вызвало немалое шевеление в системе безопасности Третьего Рейха. Первое, о чем подумали контрразведчики: сложная дезинформация, искусно прикрытая правдой. Подобная реакция была стандартной: любая вменяемая спецслужба любой развитой страны подумала бы точно то же самое. Но работа разведки и контрразведки тем и отличается от, скажем, добычи радия, что с порога не отбрасывается ни один кусочек информации. Наоборот, немецкие аналитики морщили лбы, пытаясь приспособить добытые сведения к пользе Германии.

Первым и вполне очевидным был вывод о том, что используемая Кригсмарине система шифрования и вправду нуждается в улучшении. На предприятие фирмы Chiffriermachinеn Gesselschaft Heimsoeth und Rinke АG пришел заказ на улучшенную четырехвальную модель шифровальной машины, причем объем поставки был весьма впечатляющим. Также пошли приказы на уровне флотской контрразведки относительно устранения в сообщениях часто встречающихся слов, порядке шифрования радиограмм заведомо известного содержания (например, метеосводок) и, наконец, о частоте смены установок "Энигм". Немецкие специалисты сочли, что указанные мероприятия, повышая криптостойкость, отнюдь не облегчат жизнь никаким дешифровщикам, в том числе русским. Не вполне был понятен смысл подобной щедрости. Оптимисты из аналитиков полагали, что СССР вообще не считает возможным боевые столкновения Кригсмарине и советского флота. Пессимисты сделали печальный вывод: русские обладают превосходными возможностями в дешифровке и рассчитывают взломать коды "Энигмы" независимо от мер, предпринимаемыми службами безопасности Рейха.

Сообщение о местонахождении английской службы перехвата и дешифровки радиоосообщений приняли к сведению. Сведения об географической точке с такими названием нашли; это и вправду оказалось поместьем. Для проверки над Англией совершили несколько полетов сверхвысотных разведчиков Ju-86P — в то время противник просто не располагал никакими средствами для их перехвата. В районе местечка Блетчли отыскалось подозрительное поместье: оно было не слишком большим, но количество велосипедов на стоянке указывало на несоответствие числа работников площади помещений. Последовал вывод: объект обладает обширными подвалами; возможно, что в них существовал даже не один уровень. И это подтвердило информацию от русских. Впрочем, средств поражения хорошо заглубленных бомбоубежищ у Люфтваффе пока что не было, но над этим начали работу.

Намного сложнее оказалась проверка даже не сведений — намеков о том, что в абвере на самом верху есть крот. Первое, что пришло в голову высшему руководству РСХА — это и есть та самая деза, ради которой запустили действительно ценную и правдивую информацию. Ради расследования создали специальную команду из пяти человек, работа которой находилась под непосредственным контролем самого Генриха Мюллера. Приказ был недвусмысленным: работать крайне осторожно, а если расследование займет много времени, то так тому и быть. Уж кто-кто, а глава гестапо с его громадным опытом вполне понимал всю пагубность спешки.

К счастью, доктор оказался опытным и знающим. Выслушав anamnesis vitae"[18] пациента, он хорошенько проверил пульс и назначил небольшую дозу камфоры ради поддержания сердечной деятельности. По его оценке налицо было скорее переутомление, чем классическая сердечная недостаточность. И врач оказался прав. Буквально на следующее утро больной чувствовал себя по всем показателям превосходно и сразу при встрече с врачом затеял спор о выписке. Надо заметить, что перед этим доктор получил настоятельную просьбу от личной охраны пациента: по возможности сделать все, чтобы восстановить здоровье полностью. Сказано было это без малейшей угрозы, даже наоборот: со всем уважением.