Зимний излом. Том 1. Из глубин

Можно подумать, он не понимает. Когда моряки оптом отрекутся от суеверий, наступит конец света. Уго, при котором Луиджи имел неосторожность посетовать на приглашение, позабыв про субординацию, завопил, что это к бабам можно не ходить, а удачу не затанцуешь – кораблю пропасть.

– Просто так даже кошкам не везет, – процитировал Джильди расходившегося Варотти, – а «Акуле» с лета ветер попутный. Твои ведьмы могут рассчитывать на мою благодарность.

– Надеюсь, ты им понравишься, – подмигнул Вальдес, – а то Дитрих так ни одной и не видел, Бреве тоже, Альмейда молчит, но я думаю, альмиранте есть что рассказать. Ну а про дядюшку Везелли я скромно молчу. Во имя тетушки.

– А ты? – задал неизбежный вопрос Луиджи. – От тебя они тоже бегают?

– Кто ж их знает, – пожал плечами Кэналлиец. – Я не имею обыкновения спрашивать у дамы, ведьма ли она. Это в конце концов невежливо...

2

Приречные тополя казались нарисованными черной кэналлийской тушью на раскаленном стекле, Хербсте тоже была стеклянной, и за ней горели костры. Земной огонь был рыжим, небесный – багровым.

– Бруно решил не воевать, а праздновать, – подвел итог Жермон. – Теперь раньше чем на шестой день не начнется.

– И это будет еще очень хорошая новость. – Ойген Райнштайнер исполнил свое обещание присоединиться к арьергарду. – Но я боюсь, что за эти дни фельдмаршал узнает неприятную новость. Он начнет думать о появлении Альмейды и может додуматься до появления фок Варзов.

– Я потерял убитыми две сотни далеко не худших солдат. – Костров становилось все больше, а закат слабел. – Будет обидно, если все впустую.

– Умирать зря неприятно, – согласился бергер, – но мы не всегда зависим от наших желаний, а тебе не в чем себя упрекнуть. Ластерхавт-увер-Никш оправдал возложенные на него надежды.

Дубовый Хорст и впрямь не подкачал. Бедняга и помыслить не мог, что все держалось не на его храбрости, а на его глупости. Исполненный рвения и отваги Ластерхафт не отошел, когда было нужно, и попался. Так дриксенский фельдмаршал узнал, что лезущий на рожон Ариго не дурит, не показывает гонор, а играет на его, Бруно, осторожности, вынуждая терять драгоценное время. Дриксы выбрались из Лауссхен, дошли почти до цели и остановились. Из-за праздников, Леворукий бы их не видал.

– У тебя есть вопросы или сомнения? – Офицер для особых поручений при персоне регента с пристрастием изучал вражеские костры. – Это уже праздничные огни, их зажгли вдоль берега.

– Нужно будет выкупить Хорста, – Ариго наконец высказал то, о чем думал вторую неделю, – или обменять. Мы, как ни крути, поступили с ним некрасиво.

– Ты не прав, – в голосе Райнштайнера прозвучало умеренное осуждение. – Ластерхавт-увер-Никш давал присягу военного, в которой клялся отдать свои способности и рвение королю и Талигу там, где они нужнее всего. Ты тоже в этом клялся. Твои способности позволяют командовать арьергардом, а возможно, и армией. Способности Ластерхавта требуют отправить их владельца в плен. Он просто исполнил свою присягу.

– И все же мне его жаль, – признался Жермон. – Встречать Излом в плену под чужие песни не слишком весело.

– Мы сегодня провожаем осень и год, это так, – изрек очередную истину барон. – Больше день не будет становиться меньше, а ночь больше, но скоро замыкается Круг, и это не праздник, а очень большая тревога.

– Не так уж и скоро, – не согласился Ариго, – у Скал впереди еще целый год.

– Кругу осталось шесть дней, считая сегодняшний. – Бергер аккуратно убрал ставшую бесполезной трубу в замшевый чехол. – По крайней мере, так считали наши предки. В эсператистских странах все всегда делают проще, в этом есть свой резон, но Эпоха Скал имеет всего шесть дней, считая сегодняшний, а Эпоха Ветра придет только через год и четыре месяца.

– Весной все равно придется драться, – Ариго подобрал повод и чихнул. – Слишком далеко все зашло.

– Да, – подтвердил бергер, – и поэтому мы должны руководствоваться тем, что велят нам наш долг и здравый смысл. Сейчас нам пора возвращаться и обдумывать то, что мы видели, а потом праздновать самую длинную ночь года.

– Не спорю, – не сдержал улыбки талигоец, – с тобой вообще сложно спорить. А почему бы нам не отпраздновать еще и Излом Эпох?

– Это хорошая мысль, – одобрил Райнштайнер. – Мы поднимем наши стаканы за все доброе, что принесли Скалы. Я словно бы вернусь домой, потому что в Торке Излом Эпох встречают, как в древние времена. Два праздника лучше одного, ведь никто не может знать свою судьбу, начиная большую войну.

– Когда нет войны, мы знаем, что нас ждет, еще меньше, – не согласился Жермон. – Я двадцать лет прожил рядом с бергерами, или, если угодно, с агмами, но про другой Излом слышу первый раз.

– Это нам свойственно. – Ойген вглядывался в пылающую стену, словно надеясь разглядеть легендарные врата. – Мы помним то, чего уже нет, и редко говорим о том, чего нет еще. Если тебе интересно, я охотно буду рассказывать.