Зимний Мальчик

После двойной премьеры «Малой Земли», сначала в Большом Театре, а потом в нашем Оперном, мы с Ольгой стали известными, и не только в Черноземске. Опера и в самом деле понравилась. Мне так думается. Ожидали торжественно-протяжное славословие, а получилась живая. Ну, и политрук, в котором всякий без подсказки узнавал Леонида Ильича, был отважным воином, защитником и мстителем, а не просто вещающей головой, что, думаю, пришлось Брежневу по душе.

Брежнев после премьеры подошел к артистам. Вот так, запросто взял и подошел. С ним были двое, верно, положенная охрана, но держались тактично, мол, мы — мебель, не обращайте на нас внимания. Никакой опаски, что вдруг какой-нибудь Каракозов начнет стрелять из пистолета. Никто и не начал. Побыл он с нами минут пять, потом с сожалением покинул, дела мол. Это понятно, что дела. А мы пошли праздновать успех. И да, со мной Брежнев разговаривал недолго. Собственно, это и разговором не назовешь. Сказал — «Нужное дело сделали, молодцы» — вот и весь разговор. Но эта коротенькая фраза дорогого стоила. Нужное — это не просто оценка, это руководство к действию. Каждый театр понял, что — нужно. Нужно ставить.

«Огонек» опубликовал большой и доброжелательный материал о молодых дарованиях, обо мне и Ольге. Больше, конечно, об Ольге. Музыка что, музыку словами не передашь. А поэзию — легко. Печать для этого и предназначена, для поэзии. В идеале. Были в журнале и фотографии: мы со сцены Большого Театра раскланиваемся перед зрителями, мы вместе с артистами, и, главная — мы с Леонидом Ильичом. Он в центре, мы справа и слева, Ольгу он отечески приобнимает — о чём ещё мечтать? Чтобы меня обнимал?

И на нас посыпались предложения отовсюду. Таллин и Одесса, Свердловск и Саратов. Каждый музыкальный театр страны хотел поставить нашу оперу. Потому что «нужное дело». Авансы шли косяком и складывались в суммы почти пугающие. С непривычки.

Но следом пришла и расплата. Комитет комсомола подвиг нас на встречи со студентами. Рассказать о нашей творческой работе, о премьере, и о встрече с товарищем Брежневым Не только со студентами нашего института, а всех вузов города. Еще и школы собираются поручить. Или нас поручить школам. И техникумам. И профтехучилищам. Раз в неделю. Перед выходным днем. Они ж с пониманием, в комитете комсомола. Но это в школы и техникумы. Потом. А пока — два вуза в день. Ударная неделя. Пока не обойдем все вузы. Нужное дело тоже, не спорю.

Мы слушателей не мучили. То есть не очень. Я, если в зале было пианино, играл трехминутный отрывок из оперы, песенку кафешантанной певицы (не пел, нет, нет, нет!), Ольга читала свои стихи, потом отвечали на вопросы и — спасибо за внимание, спасибо вашему дому!

Но расходились не сразу. Вернее, не все. С тех пор, как Ольга вошла в редколлегию областного литературного журнала «Степь», неделю назад, к ней стали обращаться авторы стихов с просьбой прочитать, оценить, а то и опубликовать.

Ольге это нравилось.

Сегодня вместе со стихотворениями поэты подарили Ольге букетик гвоздик. В честь восьмого марта.

— А от тебя, Чижик, цветочка не дождешься, — сказала она, когда мы сели в «ЗИМ». Двенадцать пятнадцать, по графику.

— Я клумбу высажу, со всякими цветами, прямо перед домом. И назову её Ольгой, владей, — я и в самом деле собирался вернуть клумбу на то место, где она была при бабушке. Дедушка цветы забросил, говорит, грустно уж больно. А мне не грустно. То есть да, грустно, но всё равно, пусть напоминает о бабушке.

— А другую клумбу, конечно, Надеждой, — сказала Ольга.

— Хорошая идея, я подумаю.

И мы поехали, выдерживая расписание. В двенадцать сорок подхватили в институте Бочарову (нас-то с Ольгой по случаю выступления отпустили, с лекции по Истории партии) — и в аэропорт. Потребные вещи загодя были уложены в багажник.

Прибыли в тринадцать ровно, «Зим» я поставил в служебном гараже (договорился с хорошим человеком), и быстренько-быстренько на регистрацию, на рейс Черноземск — Одесса.

Успели. В тринадцать пятьдесят пошли на взлет.

«Ту-134» был наполнен едва наполовину. Погодите, придет лето, когда к морю двинется, подобно леммингам, работящий трудовой народ, билеты на самолет нужно будет за месяц покупать. И то…

Взревели моторы, взлетная полоса рванула назад, быстрее, еще быстрее, так быстро, как только возможно, и еще быстрее…

Люблю я взлёт. Вот бы и самому так. Без самолета. Короткая пробежка, прыжок, полёт. А то и без пробежки, с места и ввысь! И ведь кажется, что мог, мог! И летал!

Великое дело — авиация. Пять градусов по широте и восемь по долготе, без малого девятьсот километров по прямой одолеваются за полтора часа. Со взлётом и посадкою. И если в Черноземске весна лишь по календарю, то в Одессе разлита в воздухе. На наш чернозёмский взгляд.

Пятнадцать сорок пять. С полученным багажом (мой чемоданчик совсем маленький, у девушек, естественно, побольше) мы пошли на стоянку.